Брайан Фаган - Археология. В начале

На охоту и забой животных воздействуют разного рода мелкие факторы, многие из которых описаны Льюисом Бинфордом (Lewis Binford (1978, 1981b). Изучая практику охоты племен нунамиутов на Аляске, он обнаружил, что забой охотниками животных является частью намного более обширной стратегии жизнеобеспечения. Нунамиуты в течение большей части года в значительной степени полагаются на заготовленное мясо, поэтому при охоте ориентируются и на цели заготовления, и на многие другие. Осенью они могут охотиться на оленят для получения кожи для зимней одежды, причем головы и языки этих животных дают пищу тем, кто обрабатывает кожи. Бинфорд подчеркивает, что трудно интерпретировать структуры забоя без точного понимания культурной системы, частью которой является охота.

Домашние животные являются контролируемым источником мяса, и здесь применяются совершенно иные критерии отбора. В более развитых земледельческих сообществах крупный рогатый скот или лошадей могли держать до старости в качестве тягловых животных, лишних мужских особей кастрировали, а женских поддерживали до тех пор, пока они не переставали давать молоко, приплод или не приносили больше пользы при вспашке земли. Если даже не держали ездовых или рабочих животных, проблема лишних мужских особей сохранялась. Этот излишек являлся обильным источником мяса, и этих животных часто забивали в раннем взрослом возрасте. Во многих традиционных обществах скот являлся мерилом благосостояния, как, впрочем, и сегодня, и скот в них забивают по особым случаям — на свадьбах или похоронах. Таким образом, потреблялись излишки стада и удовлетворялись запросы владельца стада.

Забой скота. Фрагменты костей на уровне заселения являются конечным продуктом забоя, разделки и потребления домашних или диких животных. Для того, чтобы понять этот процесс, нужно изучить сочленение костей животных на тех уровнях, где они были найдены, или должен быть тщательно изучен анатомический состав костей. На памятнике Олсен-Чуббок в Колорадо факты свидетельствуют о забое стада бизонов. Охотники устроили лагерь неподалеку, где снимали кожу и мясо с туш и, возможно, засушивали излишки мяса для потребления в дальнейшем. Разделочные инструменты были найдены в прямом комплексе с костями, таким образом, на этих раскопках навсегда сохранился «момент» разделки туш (Уит — Wheat, 1972).

Интерпретация методов разделки является сложным делом, потому что многие факторы повлияли на то, как расчленяли туши. Племя индейцев нунамиутов в основном полагалось на запасенное мясо, и то, как они расчленяли оленей, зависело от того, сколько нужно было сохранить мяса, от выхода мяса от разных частей тела, от отдаленности основной стоянки. На любом памятнике-стоянке количество найденных костей зависит от размеров животных: тела коз, куриц или мелкой дичи можно было принести целиком, но туши больших животных доставляли частями. Иногда животных с большим выходом мяса употребляли в пищу там, где их убивали, не оставляя ни кусочка мяса или внутренностей. Интерпретация очень сложна даже в отношении индексов МЧО и ЧИО.

И вновь задача заключается в установлении значения археологических распределений для понимания деятельности человека. Насколько это сложно в контексте разделки мяса, можно судить по комментариям Бинфорда (Binford, 1978) о том, что критериями для выбора мяса индейцами нунамиутами являются количество годного к употреблению мяса, время, необходимое для его обработки, и качество мяса.

Дикие растения являлись основным источником питания с древнейших времен не только до того момента, когда люди впервые начали обрабатывать почву приблизительно 12 000 лет назад, но и долгое время после этого. К сожалению, в археологическом материале очень трудно найти собранную или возделанную пищу, поэтому наши знания о доисторическом собирательстве или первых урожаях очень неполны (Хокс — Hawkes, 1983). Семена, плоды, травы и листья относятся к одним из самых недолговечных органических материалов и не сохраняются долго, если только не попадают в очень влажные или засушливые условия. К счастью, новые методы флотации и радиоуглеродного датирования (глава 7) позволяют получить много новой информации.

Обуглившиеся и необожженные семена обычно находят в горшках для приготовления пищи, в мусорных залежах или в пепле очага, куда их могли уронить. Хотя такие условия сохранения не являются идеальными, ученые по таким находкам могут идентифицировать культурные и дикие виды (Пирсэлл — Pearsall, 1989; Б. Смит — B. D. Smith, 1999). Много данных о возделывании зерновых на юго-западе Азии получают благодаря обуглившимся семенам. Намного больше недожженных растительных остатков встречается на заболоченных памятниках и в сухих пещерах.

При чрезвычайно сухих условиях пустынь северо-американского Запада и побережья Перу сохранились тысячи семян, а также человеческие копролиты, содержащие много растительного материала. Пещера Хогап (Hogup) в штате Юта была заселена еще в 7000 году до н. э. В период между 6400 и 1200 годами до н. э. у обитателей пещеры в их рационе настолько обильно присутствовали семена солероса из семейства маревых, что древние слои представляют буквально сокровище из шелухи, полученной после обмолота (Эйкенс — Aikens, 1970; Мэдсен и О’Коннел — Madsen and O’Connell, 1982). После 1200 года до н. э. залежи семян солероса и камней для его обмолота резко обедняются. Возможно, что при повышении уровня воды в близлежащем озере Грейт Солт Лейк были залиты луга, где собирали это растение. Так или иначе, после этого в пещеру заходили только охотники.

Четыре стоянки охотников-собирателей, возраст которых составляет от 17 000 до 19 000 лет, на памятнике Вади Куббания в пустыне Египта дали замечательные коллекции обугленной растительной пищи, в том числе жареные семена, сохранившиеся в детских фекалиях. Обитатели стоянок собирали более двадцати видов растений. Наиболее часто это были клубни папируса, которые можно в большим количестве собирать с помощью простых палочек для рытья. В Западной Африке и Индии и сегодня употребляют это растение в неурожайные годы. Сбор урожая таких клубней стимулирует их рост. Если их приготовить до степени нетоксичности, клубни папируса могут быть основным источником пищи. Так, возможно и было, в Вади Куббания (Хиллмэн — Hillman, 1989; Вендорф и другие — Wendorf and others, 1980).

Долина Техуакан в штате Пуэбла в Мексике дала материал о непрерывном проживании людей с древнейших времен до завоевания испанцами и уникальную хронику древнего выращивания маиса (Байерс — Byers, 1967; МакНейш — MacNeish, 1970). Древние обитатели долины обеспечивали себе жизнь главным образом охотой на кроликов, птиц и черепах. Позднее, в 6700–5000 годах до н. э., их потомки в основном собирали дикие растения, такие как фасоль и амарант. Это были племена охотников-собирателей, передвижение которых зависело от времени года. Кроме того, они в итоге добавили к своим сезонным видам деятельности намеренное выращивание растений, при этом не меняя радикально свой образ жизни. В сухих пещерах имеются свидетельства о постепенном переходе от сбора диких растений к почти полной зависимости от выращиваемых урожаев, в том числе маиса и фасоли. В течение нескольких веков полного окультуривания маиса люди переместились в постоянные поселения, привязанные к их полям.