Брайан Фаган - Археология. В начале

Некоторые племена коренных американцев, особенно хоупвел на востоке Северной Америки, при похоронах знатных людей вместе с ними хоронили великолепные ритуальные артефакты, такие как трубки из мыльного камня (стеатита), портреты на листах меди и маски, которые отражали не только статус их владельцев, но также принадлежность к клану и значительность как шамана или священника (см. рис. 11.12) (Фаган — Fagan, 2005).

В 1953 году британская археолог Кэтлин Кеньон раскопала в яме под полом дома в Иерихоне в долине Иордана захоронение человеческих черепов, покрытых гипсом. Каждая голова представляла собой натуралистический индивидуальный портрет с приделанными с замечательной тонкостью носом, ртом и ушами (рис. 17.3).

Рис. 17.3. Человеческий череп из Иерихона, Иордан, считающийся портретом предка, приблизительно 9000 год до н. э.

Видимо, это были портреты предков. Глаза из раковин каури не мигая смотрят на зрителя, этот взгляд обладает внутренней мудростью. Мы никогда не узнаем, какие ритуалы были связаны с этими портретами, но контекст много говорит об особом отношении живущих к их предками. Эти черепа так же, как и другие предметы или разного рода орудия, могут многое сказать нам о верованиях древности. Очень часто их контексты в рамках памятников настолько же важны, как и сами объекты.

Глиняные статуэтки являются обычным предметом на памятниках восточного Средиземноморья. Некоторые их них могут изображать богинь. Другие могут быть не более чем торговым эквивалентом или детской игрушкой. Их религиозные ассоциации часто противоречивы (Уко — Ucko, 1968).

Несмотря на противоречивость статуэток, встречаемость отличительных артефактов и ритуальных строений на памятнике или в сообществе может быть значимой. В долине Оахака, в Мексике, в период между 1400 и 1150 годами до н. э. появляются общественные здания, многие из них ориентированы под углом восемь градусов на запад и построены на саманный и земляных платформах (Флэннери — Flannery, 1976). Трубы из редких вшых раковин и барабаны из панцирей черепах, которыми торговали в низинных прибрежных районах, явно использовались во время церемоний в таких домах. Глиняные фигурки танцоров в костюмах и масках фантастических созданий и животных, а также глиняные маски являются признаками общинных ритуалов (рис. 17.4). В Центральной Америке было широко распространено нанесение себе повреждений посредством кровопускания. Испанцы описывали, как ацтекские знатные люди наносили себе резаные раны с помощью ножей или игл из костей рыб или шипов скатов в качестве акта раскаяния перед богами. Шипы ската были найдены и в долине Оахака, возможно, они были привезены и проданы в этом внутреннем районе для специфического использования вождями общин. Флэннэри высказывает предположение, что иглы рыб для кровопускания держали и использовали дома, а также в общественных строениях. Ритуальные артефакты в селениях долины Оахака позволили Флэннери и его коллегам идентифицировать три уровня религиозной церемонии: кровопускание отдельным человеком; пляски родственными группами, охватывающие несколько хозяйств; и общественные ритуалы в церемониальных домах, охватывающие регион более одного селения (см. вставку «Практика археологии»).

Рис. 17.4. Ритуальная сцена, состоящая из четырех глиняных фигурок, из Сан-Хосе Моготе в долине Оахака, Мексика. Она может означать захоронение высокопоставленного человека с его тремя слугами

Идеологияявляется продуктом общества и политики. Это комплекс доктрины, мифа и символизма, ассоциируемый с социальным движением, институтом, классом или группой личностей, часто с соотнесением к какому-либо политическому или культурному плану, вместе со стратегиями для приведения доктрины в действие.

Письменность является силой, особенно в обществах, где грамотна лишь незначительная часть населения. У большинства народов различные познания — в области охоты, сельского хозяйства, строительства и религиозных верований — передавались от поколения к поколению устно, посредством песнопений, ритуалов и т. д. Искусство и архитектура являются мощными средствами распространения религиозных верований и идеологий, особенно в высокоцентрализованных обществах, где сам общественный строй зависит от социального конформизма.

В маленьком микенском городе на острове Мелос в Греции в Эгейском море в период между 1390 и 1090 годами до н. э. жило приблизительно от 1400 до 2100 человек. Поселение представляло собой лабиринт маленьких каменных домов и двориков на узких улочках. Колин Ренфрю проводил здесь раскопки с помощью 10-метровой сетки, что позволило ему с большой точностью зафиксировать архитектурные изменения и стратиграфию. Такой метод раскопок вместе с педантичным изучением микенской керамики обеспечили очень точные контексты находок и позволили Ренфрю идентифицировать важный храм (Ренфрю — Renfrew, 1985).

Сначала он предположил наличие храма, когда в траншеях раскрыл сломанные фигурки животных и людей. В ходе медленно продвигающихся раскопок пола предполагаемого храма были найдены каменные платформы и такие экзотические объекты, как каменные печати. Но свидетельства религиозной активности были в лучшем случае очень скромными, до тех пор пока раскопщики не раскрыли боковую комнату и нишу в стене в самой западной комнате храма. В ней находилась установленная на пьедестале ваза, остатки похожей на быка фигуры, другие фигурки и замечательная статуэтка женщины. У «Леди из Филакопи», как назвал ее Ренфрю, коническая основа, раскрашенная как юбка, лукообразное тело и маленькая грудь, коричневый подбородок, широко раскрытые глаза и очерченные коричневым волосы (рис. 17.5). Другая фигура женщины стояла на противоположной стороне.

Статуэтки могли быть из кладовой, поэтому Ренфрю стал изучать дизайн комнат. Он обнаружил, что строители расположили их таким образом, что симметричные платформы находились в центре внимания. Объекты, выставленные на них, сразу же привлекали внимание. Более того, в «храмах» нашли горны из витых раковин, идентичные тем, в которые дули жрицы на печатях из Крита. Панцири черепах с отверстиями являлись остатками лир. Тонкая керамика, найденная внутри храма, была более высокого качества, чем в других местах памятника (рис. 17.6).