Арон Залкинд - Педология: Утопия и реальность

Наши соображения по этому поводу имеют чрезвычайно актуальное значение именно у нас, в советских условиях. Пробившиеся впервые к знанию новые массы стихийно, в бешеном темпе порываются сразу овладеть всеми достижениями научной культуры.

Рост масс действительно бешеный, невиданный в истории, но при этом случаются и больные срывы: когда стремление захватить сразу все, бешеная энергия, бросаемая в атаку, горячий интерес — натыкаются на недостаток подготовки к овладеваемому материалу. Нужна последовательность, ступенчатость: соблюдая их ( обязательно соблюдая их!), при такой мощной доминантной зарядке наши массы действительно способны творить чудеса — и творят их.

В мозговой работе новое надо строить на основе уже приобретенного. Казалось бы, элементарнейшее правило, «азбучное — до идиотизма», но именно оно забывается особенно часто при умственной деятельности, так как при ней очень слаб контроль, учет проделанного; уродств процесса работник не замечает и продукт работы переоценивает.

Проверь себя — готов ли к предстоящей работе? Имеется ли у тебя для нее опыт?

В трех развернутых нами главах об элементах доминанты мы шли всецело за организмом работающего: приспособляли рабочий процесс к конституции, к биологическому (в том числе и эмоциональному) состоянию, к опыту (т. е. к следам, оставленным им в организме).

Могло даже создаться впечатление, что мы идем «в хвосте организма», на 100 % применяемся только к его качествам, не пытаясь его перестроить по пути наших целей. К несчастью, подобный хвостизм наиболее часто встречается именно в подходе к умственному труду. Уже одна хотя бы яростная защита «вдохновения» чего стоит!

Ведь фактически теория «вдохновения» целиком строится на самом фаталистическом хвостизме: обеспечь все — для « выявления» вдохновения из «стихии организма», из стихии «подсознательного». Предполагается тем самым, что «вдохновение» не организуется, не «делается», но «возникает само», «изнутри организма», для сего поставленного в благоприятные условия.

Наш четвертый тезис целиком направлен на борьбу с этим нелепым, мистическим в корне своем, хвостизмом.

Да, в умственной работе надо обязательно учитывать организм, — но вместе с тем надо энергично вести его за собою — по пути наших деловых целей.

Необходимо в интересах наилучшей умственной продукции провести систему настойчивейшего, непрерывного тренажа нашего мозгового аппарата. Мало того, ни одна рабочая доминанта «мозговика» не будет прочной, глубокой, если она не связана с системой тренировки, организации мозга.

Часто говорят: «Сделай все, что следует, для появления интереса (доминанты, „вдохновения“ и пр.), затем уж жди, пока этот интерес придет. Не нажимай на мозг — это не мускул: насилия, сурового приказа мозг не любит». Звучит эта формула извне довольно хорошо, но построена она достаточно безграмотно.

Действительно, «давить» на мозг нельзя: давить — значит работать без доминанты, а такая работа затрачивает много и дает ничтожно мало. Однако и «ждать» доминанты, «обеспечив для нее предварительные условия», тоже нельзя: интерес — явление капризное и не обеспечив ему устойчивой, притом активной опоры, мы рискуем в любое время снова упустить эту «синюю птицу».

Надо добиться такого состояния мозга, при котором он легко подчинялся бы нашим заданиям без того, чтобы сам работник испытывал чувство насилия над собою, чувство «нажима». Эта и удается путем проведения настойчивой предварительной тренировки, путем длительного организующего воспитания нашего мозгового аппарата.

Наилучшая мозговая работа — это вовсе не «безвольная» работа, но работа, которая явилась результатом предварительных длительных «волевых» процессов: волевое привычно автоматизировалось и субъективно кажется нам «безвольным».

Пример. Сидят в аудитории студенты, слушают лекцию. Лекция всех их интересует — сильная доминанта налицо. Условно (конечно, абстрактно) положим, что у всего коллектива доминанта одинаковой силы. Во время лекции являются запоздавшие: они бестактны, а потому шумят, рассаживаясь, стучат сапогами, шепчутся. Проследим реакции сидящих на эту шумиху, проверим «поведение» их доминанты.

Одна часть, проделавшая в прошлом большую работу по волевой тренировке внимания и пр., не только не отвлекается от лекции, но наоборот, приобретает от нового раздражителя дополнение к своей доминанте, усиливая ее (по примеру лягушки Ухтомского — см. выше).

Другая группа, лишь начинающая свою тренировку, напряженно противодействует новому раздражителю, старается не смотреть на входящих, но часть внимания их все же рассеивается: доминанта лишается части своих двигательных сил. Третья группа, привыкшая лишь к «расхлябанным», хвостистским мозговым процессам (по «вдохновению»), тренировки не проводившая, быстро сламывает свою доминанту и «во все глаза», «во все уши» изучает (?) хулигански ворвавшихся товарищей.

Во всяком нашем рабочем мозговом процессе одновременно сталкивается несколько сил: а) силы, содействующие рабочему процессу (как внутри организма работника, так и вне его): все мысли, переживания, функции, ощущения, идущие по пути рабочего процесса и питающие его; все элементы внешней среды, содействующие мозговому процессу (техническая обстановка, нужные пособия и т. д.); б) силы, препятствующие рабочему процессу, дробящие элементы процесса, отвлекающие его от нужной нам целенаправленности: внутриорганические тормоза (сторонние — отвлекающие или конкурирующие — мысли, переживания, функции, ощущения) и средовые тормоза (шум, нецелесообразное освещение и т. д.).

Группа «а» этих сил далеко не сразу уходит на питание текущей рабочей установки, и от предварительной воспитательной работы зависит — шире или уже охватить сейчас все попутные силы для целей работы. Вторые же — группа «б», — являясь антагонистами рабочего процесса, должны быть обезврежены, во-первых, и должны быть использованы, в порядке переключения, на цели рабочего же процесса; и то и другое в основном является результатом тренировки.

Перед образованием нашей рабочей доминанты у работника наблюдаются одновременно и центробежные, и центростремительные явления.

Положим, ему нужно готовиться к ответственному докладу по советской экономике. Все данные для образования доминанты налицо: часы максимальной продуктивности свободны, чувство долга заострено, утомления нет, знаний для темы достаточно, — задание срочное. Принялся за работу, но «почему-то» рабочая доминанта хрупка, часто срывается (внимание рассеивается, сообразительность сужена и пр.) В чем дело?