Арон Залкинд - Педология: Утопия и реальность

В школе Павлова появились первые рефлексологические опыты воспитания, на протяжении ряда поколений, «новых безусловных рефлексов», т. е. по передаче благоприобретенных установок в дальнейшие поколения. Опыты эти, испытывая ряд методических зигзагов, не нашли еще себе решающего подтверждения, — но устремленность их представляет величайший интерес для нашей педагогики.

Конечно, и речи не может быть о том, чтобы по наследству механически, адекватно передавались определенные, узкие признаки, приобретенные в процессе личной жизни. Узкий, изолированный, новый признак, если он не вызывает глубоких изменений во всей «соме» организма, — не отразит тогда своего влияния и в зародышевых клетках, т. е. не имеет шансов и на передачу в следующее поколение.

Если же он окажется действительно в силах качественно изменить основной субстрат тела, ясно, что и он в процессе взаимодействия претерпит ряд изменений, потеряв ряд черт своего начального облика: т. е. благоприобретенный признак как таковой в наследство не передается. Мало того: в течение одного поколения, конечно, нет шансов на глубокую качественную перестройку «сомы» под влиянием данного признака, и необходима целая серия поколений, притом получающих в направлении этого признака усиленные однотипные воздействия, для того чтобы результат такого влияния сказался наследственно. Да и то еще при условии, чтобы признак этот был теснейшим образом связан с наиболее глубокими и жизненно значимыми процессами в данном организме, — иначе он не получит для себя прочного биоэнергетического подкрепления.

Однако при всех этих ограничительных условиях — все же значение начатых опытов чрезвычайно, исключительно важно для наших социально-педагогических перспектив. Возможность стойкого, качественного изменения организма под влиянием социальных и педагогических условий будет экспериментально доказана (хотя теоретически эта возможность вообще не должна бы возбуждать сомнений: иначе — чем же объяснить теорию эволюции?!).

Если опыты в этой области пока еще не развернулись в полной мере, все же теоретическая возможность положительного их исхода вполне очевидна. Параллельные работы о том же ряда других ученых, иным методом и на другом материале — лучшее доказательство зрелости этой проблемы. Положительное же ее экспериментальное разрешение откроет изумительную главу в области подхода к биопластике, в особенности к наиболее «пластичной биопластике» человека.

Этот вопрос — о биопластичности человека — будет основным в споре биогенетистов и социогенетистов; он окажется водоразделом между буржуазной и социалистической педагогикой. На нем заостряется вся проблема темпа биопсихических изменений, т. е. вся проблема о возможности строительства социалистического воспитания. В частности, для Советского Союза вопрос о возможности социалистического воспитания в нашей стране является одним из крупнейших во всей огромной проблеме строительства социализма. Как видим, проблема немалой важности: слишком много нового надо будет воспитать социализму в дезорганизованном, ущербленном человеческом теле.

Динамизирующей работе рефлексологии чрезвычайно сильно способствует возникшее фактически из недр последней [67] Как бы это ни отрицали сами творцы учения о доминанте. учение о доминанте.

Еще Павлов указал на огромное общефизиологическое значение очага наибольшего мозгового возбуждения. Очаг этот является доминирующим для прочих физиологических областей, вовлекая их в сферу своего подавляющего влияния, используя их возбуждение и тормозя те их процессы, которые идут вне линии основной его направленности.

Дополнения и углубления, внесенные опытами А. А. Ухтомского в понимание «очага оптимального возбуждения», поразительно обогащают наши представления о пластичности организма и о могучей воспитательной роли внешней среды.

Осуществляя определенными сочетаниями раздражителей ту или иную доминанту, Ухтомский и его последователи добиваются сложных перемещений энергетических запасов тела, помогают «разбуханию», «паразитированию» или «высыханию» разнообразных функциональных комплексов, создают избирательные торможения или возбуждения различных участков тела, т. е. фактически дирижируют необычайно ответственными областями биологического бытия.

Если учесть, что эта богатейшая динамика получается над несложными (т. е. мало пластичными) животными организмами, притом в небогатой лабораторной среде, каков же может быть эффект воспитательных доминант у людей — в человеческой социальной среде!

Поэтому попытки отдельных «будто бы рефлексологов» уделить мозговой коре роль и место старой «души», «ограничивая» ее функции одним так называемым психизмом (мышление и пр.), выглядят в достаточной степени комично.

Эти реставраторы «рефлексодуши» попросту не заметили диалектического жала, которым обладает учение о рефлексах. Основная его ценность именно в том, что оно органически связывает кору со всем телом в целом и частях в их взаимовлияниях и открывает у коры путем перестроит внешних раздражителей величайшие возможности глубокого воздействия извне на все физиологические функции, вплоть до качественной трансформации и самих безусловных рефлексов (конечно, при ряде условий на протяжении ряда поколений) [68] См. выше. .

Создавая благоприятным сочетанием раздражителей усиленное возбуждение на определенном корковом участке, связанном с определенным безусловным комплексом, мы, соответственно, уменьшаем возбуждение на другом участке, т. е. в области другого безусловного комплекса, «дезэнергенизируем» его, уменьшаем его энергетический фонд, что при стойких повторениях неминуемо влечет к стойкой дезорганизации его, а отсюда, в ряде поколений, и к разложению.

Именно этой динамикой и только ею можно объяснить глубокие изменения в инстинктах, в этой же динамике лежит и рефлекторный источник значительной части формогенеза (анатомического изменения органов в ряде поколений).

Нелепо, грубо механично было бы представлять себе условный рефлекс в виде изолированной «вибрации» мозговой коры. Условный рефлекс — это не только процесс в коре, это еще ток по нервному стволу на периферию тела, это двигательная реакция потревоженного периферического органа, это сопутствующее изменение кровообращения в данном органе, т. е. чрезвычайно сложный и глубокий общий физиологический процесс, в котором кора и все тело взаимно неотрывны.

В этом смысле учение об условных рефлексах чрезвычайно обогащает современную так называемую функциональную медицину, которая в подавляющей своей части сводится к патологическим условным рефлексам, т. е. к процессам, один из основных источников коих во внешней среде.