Арон Залкинд - Педология: Утопия и реальность

Но как это сделать? Как обнаружить и создать соответствие между истинными социальными нуждами воспитанников и социальной установкой самого педагога? К счастью, история это делает без нас.

Психофизиологический аппарат подавляющей массы современных воспитателей, не являющихся эксплутаторами чужого труда, находится в непрерывном и непродуктивном колебании в связи с бессистемно, хаотически падающими за него грубыми раздражениями капиталистического общества. Организм стремится эти свои общественно-рефлекторные и психические группировки заменить более плодотворными, использующими с наибольшей целесообразностью все способы борьбы человечества с природой.

Обобществление способов борьбы (орудий производства) и плановое хозяйство, вслед за пролетариатом, становятся все более влиятельной целевой установкой и для подавляющего большинства современных воспитателей. Наличность этой установки внутри себя пока еще не всеми воспитателями уловлена (временная «политическая незрелость»), но она развивается неуклонно, и «социагогический пресс» революции поможет скорому выявлению ее в полной мере.

Поскольку основной общественной установкой самих воспитателей, как оказывается, постепенно является установка на социализм, постольку главные общественные их проявления неуклонно, все более настойчиво устремляются в сторону борьбы за социализм и приспособления всего своего психофизиологического аппарата к совершающемуся на наших глазах социалистическому перевороту. Это начинает делаться основной, наиболее привлекательной частью воспитательского бытия и неминуемо станет источником неиссякаемых целевых соблазнов и подражания для воспитываемых организмов, в массе своей терпящих те же, если не большие, неудобства от буржуазной психофизиологической системы.

Особенно легко начинают поддаваться социалистическому воспитанию организмы из тех общественных групп, которые испытывают наибольшее количество тягот от буржуазно-общественных раздражений — пролетариат, беднейшее крестьянство, т. е. подавляющая масса человечества. На них и должно быть направлено главное внимание социалистических воспитателей, так как они представляют собой наиболее благодарный, наиболее «легко соблазняемый» материал для последовательной и глубокой социалистической целевой установки.

Образцом подобной целевой установки является сейчас рабочий класс , социально и биологически связанный коллективным трудом и общими мытарствами в единое революционное целое. Основная установка человеческих организмов в будущем обществе вырастет из типа тех отношений, какие создаются в рабочем классе, откуда воспитателю и придется черпать главный источник своих социагогических методов. Показательными и «заражающими» воспитанниками у него явятся в первую очередь те же рабочие; они же, социально-биологически наиболее типичные, в сильной степени будут воспитателями и для самого социагога.

Таким образом, планомерное и всестороннее воспитание человека возможно в наше время лишь как воспитание социалиста, т. е. активного борца за социализм. Иного вида плодотворной социально-биологической установки не существует. Социализм и социалисты нужны не потому, что они «духовно», этически лучше, а потому, что сейчас они являются единственной и неизбежной социально-биологической необходимостью, вырастающей из всех основ современного бытия человека.

Поэтому социагогика (педагогика, психотерапия) не должна и не может быть аполитичной. Истинный социагог, т. е. воспитатель, а не граммофон, — всегда политик. Воспитание общественных рефлексов и общественной психики является воспитанием общественной линии поведения организма в целом, т. е. воспитание не может не быть политическим.

Педагогика (социагогика) никогда и не была аполитичной, так как, работая над психикой и общественными рефлексами, она всегда прививала, вольно или невольно, ту или иную общественную, т. е. политическую линию в соответствии с руководившими ею интересами господствовавшего общественного класса (в капиталистическом обществе линию единоличного хищничества во всех его формах: экономической, философской и пр.) [141] См. ниже: «Индивидуализм или коллективизм?» . Сейчас положение изменилось «лишь» в том отношении, что подобной общественной линией, в силу социально-биологической необходимости, должна быть линия революционного социализма, линия боевой коллективной спайки трудовых масс.

Вся современная революция является для миллионных масс человеческих организмов мощным социагогическим аппаратом , создающим совершенно новые общественно-рефлекторные и социально-психические комбинации, и потому необходимо, чтобы к этому стихийному влиянию революции немедленно присоединилась твердая и планомерная социализирующая работа революционного социагога.

Все виды «культурной» деятельности (искусство, наука, журналистика и пр.) являются прямой или косвенной разновидностью той же социагогики и подчиняются одинаковым с нею социальным и биологическим законам. Поэтому все соображения о сущности и задачах социагогики в равной мере относятся и к ним. Это и есть синтез педагогики и педологии.

Вся старая педагогика и педология были сплошным торжеством индивидуалистического воспитания. Если кое-когда и начиналась робкая речь о том, что ребенок есть часть коллектива и что надо его воспитывать коллективистически, этот коллективизм в педагогике и педологии обычно так старательно урезывался и выхолащивался, так напряженно защищалась свобода, почти неограниченность индивидуальных устремлений, так боялась старая педагогическая система слишком больших посягательств общества по отношению к индивидууму, что от коллективизма оставались в итоге «рожки да ножки».

Пожалуй, до более четких коллективистических определений педагогики и доходили отдельные учения (Платон, иезуиты, сейчас — Дьюи), но этот коллективизм отличался таким грубым классовым содержанием, так твердо (хотя бы иногда и ханжески) защищались в нем коллективные интересы одного, притом господствующего и воинствующего класса, противопоставленные интересам остальной трудовой массы (Платон и рабство; иезуитская мораль и «малые сии»; «междуклассовая всепримиряющая демократия» у Дьюи), что природа этого коллективизма, то боевого — для господствующего класса, то пассивного — для покорных масс, была в достаточной степени чужда, вернее, глубоко враждебна общечеловеческим задачам воспитания.