Арон Залкинд - Педология: Утопия и реальность

Следующей формой полового отклонения детства является детский садизм, истязания, доставляющие половое удовлетворение тому, кто эти истязания причиняет. Садизм не является таким редким в переходном возрасте явлением [188] Ряд половых отклонений требует чрезвычайно детального изучения, иначе они выпадают из сферы внимания, что и происходит с поверхностными наблюдателями, недостаточно серьезно знакомыми с половым вопросом. , как это некоторым кажется, поэтому он требует детального анализа.

Садизм — явление, в подавляющем большинстве случаев встречающееся лишь у мальчиков и очень редко — у девочек. Объясняется это, очевидно, внутренним сродством между садизмом и общей мужской половой установкой, той мужской установкой, которая существует во всем животном мире. Мужская сторона в половом процессе является как бы нападающей, агрессивной стороной, женская половая позиция — выжидающая, пассивная, обороняющаяся. Конечно, это резкое «противопоставление половых позиций» с развитием, благодаря изменениям социальной среды, мозговой коры человека сильно сглаживается, но ядро некоторого антагонизма все же остается и поныне, по временам взрываясь у некоторых индивидуальностей с особой силой. Подобный уклоняющийся от нормы повышенный агрессивно-половой уклон может выявляться в течение всего переходного периода.

Дети-садисты, дети — сексуальные истязатели встречаются обычно двух типов: 1) доставляющие себе половое наслаждение в непосредственных истязаниях, в болевых раздражениях, наносимых другим детям, взрослым, животным и т. д.; 2) получающие половое наслаждение от агрессивно-буйного поведения вообще, от «нападательской», «задирательской тактики», злобного подзуживания и т. д. В том и в другом типе заключается одна и та же центральная тенденция — причинять вокруг себя страдания, создавать напряжение, муку, озлобление. Разница лишь по форме: страдание непосредственно причиняется определенному лицу, либо же создается такая атмосфера, которая уже сама по себе вызывает эти страдания. Принципиально безразлично, поджигает ли взрослый садист (у детей такое извращение, конечно, почти немыслимо, ввиду его сложности) дом, деревню, город, чтобы насладиться воплями муки несчастных издали, или же сам поджигает кожу, шомполует, тиранит свою жертву. Основная установка одинакова: страдания второго лица или многих лиц, как источник полового наслаждения.

Дети-садисты — бич детских учреждений, зачастую трудно вскрываемая их язва, так как нелегко распознать действительные корни детской агрессивности, которые далеко не всегда являются обязательно половыми корнями. Садисты тискают, щиплют, колют, рвут за волосы, бьют кулаками других ребят (вовсе не всегда — другого пола, так как истязательский уклон может вначале быть и «двуполым»), дразнят их, подзадоривают к дракам, натравливают одних на других, чтобы наблюдать злобную «бучу». Объектом истязания бывают и родители, прислуга, учителя, особенно если они отличаются «тихостью», робостью. Истязают всякими способами: то вблизи, то издали, то с немедленным результатом, то с длительной, постепенно развертывающейся системой. Некоторые дети при этой истязательской «работе» получают тут же острый половой разряд, другие проводят при этом онанистические манипуляции, третьи до полового разряда не доходят, испытывая длительное, глухое, неоформленное возбуждение, тем более удручающее окружающих, что благодаря отсутствию полового разряда оно может длиться неопределенно долго.

От приступов такого полового истязательства, от половой агрессивности необходимо отличать обычную детскую агрессивность и злобность без половой окраски. Она (вторая) бывает не столь остро и глубоко выражена, не связана с такими актуальными эмоциями, легче поддается саморегулированию подростка и воздействиям извне. Однако надо, вместе с тем, отдать себе отчет в том, что благодаря плохим педагогическим условиям самая простая детская агрессивность может постепенно, по мере полового развития подростка, наливаться все более сильными половыми тонами, сгущается, осложняется и перерождается в глубокую садистическую установку. Подавляющее большинство случаев детского садизма — именно такого, а вовсе не первично-сексуального происхождения.

Из детально изученных автором [189] В учреждениях для трудно воспитуемых Москвы, Ленинграда и Украины (половина случаев) и в общей педолого-психопатологической практике (другая половина). 43 случаев наиболее сложного детского садизма в возрасте от 10 до 17 лет больше 75 % пришлось на долю периода 13–17 лет, причем лишь в двух случаях из 43 (т. е. не более 5 %) удалось установить действительные наследственные корни полового извращения (очень повышенная, частично извращенная сексуальность родителей), в трех случаях — тяжелую общепсихопатическую наследственность, в прочих же, кроме обычной нервозности (половина всех ребят), других внутрибиологических причин для этой половой аномалии (притом, повторяю, в тяжелой форме) установить не удалось. Между тем в отношении к 27 ребятам (25 мальчиков, 2 девочки) с несомненной точностью удалось выяснить (другие дети дали меньше биографического материала) непосредственную, самую тесную зависимость их садизма от тяжелых, притом вполне специфических условий воспитавшей их среды. Одна группа этих детей (около 20) подпала в дошкольные и предпереходные годы в условия особенно тяжелого стискивания, сдавливания их активности, в условия особо сильных травматизаций — оскорблений, физического насилия, которое их озлобляло, напрягало, не давая, однако, возможности тут же отомстить. В период полового развития, физически окрепнув, набравшись социального мужества, подросток «прорвал» эту стену долго накопляемой и сдерживаемой ярости, зарядил ее созревающей сексуальностью, протолкал ее всю по каналам сексуальности как наиболее сейчас для него эмоционально яркой области (из-за приглушения других областей прошлым воспитанием) и стал садистом.

Другая, меньшая группа ребят наоборот имела воспитательные условия изнеживающие, разнуздывающие, распоясывающие, благодаря чему «балованная агрессивность», ничем не сдерживаемая, не регулируемая, к переходному возрасту получила половой уклон и стала садистической, причем избыточная сексуальность была у этой группы тем более легко объяснима, что развращающее воспитание не создало для нее никаких прочных конкурентов, охотно вливая в половое русло все прочие, не используемые им, творческие соки. Надо отметить, что лишь незначительная часть этих детей (из более точно изученных 34 — лишь 6) были агрессивны с раннего детства (понижение задержек, раздражительное упрямство, драчливость), прочие же отличались в большинстве лишь повышенными двигательными процессами, усиленным развитием действенной и социальной инициативы, которые, как видим, приняли такие уродливые формы исключительно благодаря педагогически обусловленному извращенному половому переключению.