Лидия Грот - Прерванная история русов. Соединяем разделенные эпохи

Здесь же сделаю краткий вывод. Самое беглое исследование северорусской солярной традиции вскрывает значительный пласт сходных черт в саамской и древнерусской фольклорных традициях. Саамские и древнерусские солярные представления соединяются в какую-то неизведанную наукой целостность, генезис которой явно не находит себе объяснения ни из славянской концепции древнерусской культуры, ни из финно-угорских корней саамской культуры. И в том и в другом случае должен был иметь место более сложный культурогенез, где в роли культурогенетического субстрата угадывается мною древняя индоевропейская традиция, которую я определяю как традицию древних русов – современников ариев в Восточной Европе.

Интересно, что образы саамских солярных сказаний, будучи родственными русским сказкам с солярной символикой (например, рыба-кит как подводный владыка, подчинённый солнцу), расходятся с аналогичными образами из мифологии других народов уральской языковой семьи, что будет показано в дальнейших публикациях. Различия могут означать, что истоки финно-угорских мифов сплетались в древности с индоевропейской традицией и могли порождать солярные культы регионального толка. Но было, вероятно, и что-то скрепляющее эти культы в единое сакральное пространство, иначе нельзя объяснить распространение имени Кола от Балтики до Алтая и от Кольских гор на севере до Кольских гор на Кавказе (Кольскими горами называет Кавказ Гекатей Милетский, VI в. до н. э.).

Сравнительный анализ сходства между солярной тематикой тунгусо-самодийских и других северосибирских космогонических мифов и древнерусской солярной мифологией – отдельная очень важная тема, рассмотрение которой наводит на мысль, что между восточноевропейским Севером и севером Сибири в глубокой древности осуществлялось взаимодействие представителей индоевропейской и урало-алтайской культур, аналогичное тому, которое осуществлялось между восточноевропейским Югом и Южной Сибирью.

Солярные мотивы в народной вышивке

Анализ имени Кола , обнаруживающий необычайное распространение в топонимике, а также в других разделах древнерусской ономастики, показывает, что это имя несёт в себе сакральное содержание, в котором аккумулировалась древнерусская история на протяжении длительных периодов от её глубинных истоков, а также история других народов России, в частности саамов Кольского полуострова.

Как уже было показано, топонимы с основой - кола- словно солнечным лучом очерчивают гигантскую территорию от Кольских гор на Северном Кавказе до многочисленных Кола-гор на Кольском полуострове у «Океана – Моря Студеного», а также от Колобжега и Колывани на Балтике до Колывани на Алтае. Вряд ли это результат скудости фантазии или пустая прихоть наших предков.

Можно допустить, что именем солнечного божества как маркером отмечались пределы пространства, сакрально организованного на основе солнцепоклонства, т. е. это имя отмечало некую гигантскую политию древности, преданную забвению современной наукой. Однако древнерусская народная традиция сохранила память о Подсолнечном царстве, сейчас ушедшем в небытие. Может быть, имя Кола и стояло на страже его границ? Более глубокое изучение русской солярной мифологии поможет осветить многое в древнейшей истории нашей страны. Следовательно, есть основание продолжить рассмотрение древнерусского форманта – кол-/коло- и его вариантов, сохранившихся в Сибири вплоть до Алтая.

Начнем исследование вновь от полуострова Кола, ландшафт которого испещрен топонимами с основой на – кол-/коло- . Следуем на юго-восток от него, по пути в Сибирь минуем летописную Колопермь и реку Колву , затем Колыванский камень как сохранившееся в народной традиции название Урала – название, практически сходное с Кола – горами на Кольском полуострове и с Кольскими горами на Кавказе; далее через Урал – Колыванский камень встречаем такие названия, как Колыванская дорога и Колыванский ключ, Колывани Западной Сибири, например Колывань (Чаусский острог) в Новосибирской области. Добираемся до Алтая, где есть Колывань камнерезная – старейший центр горно-металлургической промышленности и камнерезного дела Алтая, имя которого соединяется там с гидронимами: озеро Колыванское и речка Колыванка , и с хоронимами: Колыванский хребет и Колыванский увал (сопка, холм), т. е. с теми топонимическими формами, которые, по наблюдениям ученых, отличаются особой консервативностью и могут хранить следы архаичной культурно-языковой традиции. Эти названия давно привлекали внимание топонимистов. Краткий экскурс в историю изучения названия Колывань хорошо освещает те препятствия, которые стоят на пути реконструкции древней истории русов, начальный период которой я отношу ко времени локализации ариев на юге Восточной Европы.

Горная Колывань

Известный исследователь Алтая М.Ф. Розен (1902–1989) писал, что многие топонимисты до самого последнего времени считали, что имя Колывань являлось местным сибирским, дорусским, но сейчас не вызывает никакого сомнения, что это имя принесено в Сибирь русскими. Однако признание того, что имя Колывань было принесено в Сибирь русскими, отнюдь не сделало Колывань русским именем. Согласно утвердившейся в науке гипотезе, русские принесли в Сибирь… финно-угорское имя из эпоса «Калевала» и буквально усыпали им весь свой путь до Сибири.

Началась эта история с попыток истолкования родственного антропонима – имени былинных героев, богатырей Колывана сын Иванова, Ивана Колывановича, Самсона Колывановича . Известный российский этнограф Всеволод Миллер (1848–1913) стал утверждать в своих статьях, что имя Колыван появилось у русских как заимствование из старых финских сказаний, от героев Калевалы и Калева.

Титульный лист первого издания Калевалы, 1835 г.

Миллер писал о том, что в некоторых русских былинах упоминается богатырь Колыван. Иногда он действует вместе с Муромляном-богатырем и Самсономбогатырем. Сюжет этой былины перекликается с былиной о Святогоре-богатыре: названные три богатыря также не могли поднять сумочки переметной – тяги земной и в землю «угрязли». В былине, записанной в Алтайском округе, богатырь Колыван Иванович стоит на заставе вместе с Ильей Муромцем, Добрыней Никитичем и Алешей Поповичем. Имя Колывана, считает Миллер, вошло в русские былины из финских сказаний, где является именем главных богатырей: героев Калевалы иногда называют сыновьями Калева, так же как и героя эстонских сказаний называют сыном Калева. Руны Калевалы, напоминал Миллер, в наибольшем количестве были собраны в русской Карелии. Услышав финские сказания о богатыре Калеве, представлялось Миллеру, русское население запомнило его имя и заимствовало его в свой былинный эпос, сделав из родительного падежа имени Калевы/Kalevan имя Колыван.