Фёдор Успенский - Очерки истории Трапезундской империи

Мы не так далеко подвинулись в разъяснении проблемы в сравнении с книжником-резонером XVII в.

В статье профессора Усова о Сирийском евангелии Лаврентьевской библиотеки во Флоренции [171] Древности. Труды Московского Археологического Общества, т. XI, вып. П. Москва, 1886, с. 39–50 (С. А. Усов. Сочинения. Т. II, М. 1892). рассмотрен довольно обширный материал изображений сошествия Св. Духа и сделана солидная попытка разобраться в объяснении фигуры с убрусом с надписью κοσμος. Хотя автор не профессиональный археолог, тем не менее он чутьем угадывает, что нельзя к занимающей нас композиции относиться как к эволюции идеи о собрании племен и народов перед храминой, в которой были апостолы. И вместе с тем он не ставит в основу своих заключений ту мысль, что царь с убрусом, в сообществе с двумя или даже с одним предстоящим, составляет признак позднейшей композиции XV и последующих веков. С. А. Усов ссылается на рукопись XII в., именно на хорошо известный кодекс Григория Богослова [172] Национальная библиотека в Париже, № 550. , где в композиции сошествия Св. Духа встречается совершенно такая же сцена из двух лиц, находящихся, по мнению автора, как будто в споре. Один одет богато, в голубую одежду с золотой каймой и с диадемой на голове; другой имеет на голове повязанный красный платок, что на нашей копии толкуется как употребительный на Востоке головной покров (чалма). Пусть объяснение, данное автором этим фигурам, не имеет обязательного значения (Исайя и Давид), но для нас важны указания, что появление двух фигур в своде на картинах сошествия Св. Духа есть явление весьма распространенное. Точно так же мы считаем необходимым подчеркнуть и то обстоятельство, что κοσμος, в смысле аллегорического царя с убрусом и с предстоящими или без них, не есть исключительная принадлежность одной композиции сошествия Св. Духа. Так, в сборнике XV в. Парижской Национальной Библиотеки, как указывает С. А. Усов, содержащем Притчи Соломона и извлечения из Гиппократа, на л. 164, находится аллегорический рисунок, изображающий костцсх; в виде старца, которому стоящие с ним рядом мужчина и женщина, «как бы лаская поглаживают волосы; и бороду». По объяснению проф. Усова, фигура царя должна быть объясняема в смысле пророка Давида, а в боковых — а где их одна, то в боковой — в смысле или представителей церкви из обрезанных и из язычников, или весь крещеный мир. Со временем, по мнению Усова, изображение пророка Давида и Исайи стилизовались в царя и смерда.

Но до какой степени шатки выводы автора в окончательном его суждении, показывает следующее место (51 с.): мистический смысл изображения в иконе сошествия Св. Духа есть образное представление установления таинства священства. В нашей иконописи мы имеем и параллель образования рядом с историческим и мистического сюжета. Именно такое двоякое изображение мы имеем и для таинств евхаристии и крещения. Таким образом, для трех важнейших таинств церкви нашей мы имеем по два перевода: один исторический, другой мистический. Последний распространен на православном Востоке, первый на Западе. Эти заключения трудно поставить в связь с основными посылками, выводимыми из памятников, как реальные факты.

Трапезундский акрополь, или кремль, представляет собой небольшую и неровную площадь, окруженную стенами и глубоким рвом. С северной и южной стороны он был защищен, кроме того, башнями, возведенными еще раньше возникновения империи. Кремль был соединен с городом воротами, и доступ в него был строго охраняем боковыми укреплениями. В Средние века в кремле жила царская семья; там же были сосредоточены государственные учреждения, дворец для приема иностранных послов, казначейство и казармы для гарнизона. В общем, сохранившиеся остатки импозантных кремлевских зданий представляются лучшим остатком старины, еще не совсем погибшей от жестоких ударов судьбы. В турецкую эпоху кремль пользовался тем преимуществом, что в нем разрешалось пребывание исключительно или для наследника престола, или для генерал-губернатора, что не допускало ломки прежних зданий и перестройки их и что доступ в него был закрыт для местных обывателей и для иностранцев. Здесь в одной из башен, обращенных в церковь, найдены остатки фресковой живописи, в которой мы имеем основание усматривать изображение основателя империи, царя Алексея, а в надписи — память о родоначальниках династии Великих Комнинов.

Легко понять, что важность и новизна открывшегося здесь для изучения разнообразного археологического материала, как архитектурного, так и относящегося к истории быта, должны были не только придать особенный интерес памятникам кремля, но и вызвать чувство сожаления, что очередь приступить к нему наступила лишь в конце лета 1917 г. Стали носиться слухи о предстоящей возможности в близком будущем эвакуации занятой русскими войсками области. По многим признакам можно было догадаться, что наступает последний срок нашего пребывания в Трапезунде. Это следовало заключать и по отношениям к нам со стороны местного населения, а равно и по несмелой выжидательной роли, какую усвоили себе русская администрация и командование. Вместе с тем неожиданно выросло раздражение и нетерпимость со стороны греческого духовенства, начавшего подстрекать против нас местную молодежь из школьных учителей и учащихся. Находя более удобным занятия под открытым небом и в стороне от мест публичного наблюдения и любопытства, я в последнее время пребывания в Трапезунде, в августе и сентябре 1917 г., чаще стал ходить в кремль и знакомиться с положением уцелевших в нем остатков здания.

Необходимо принять во внимание, что постройка в кремле ориентирована в направлении к Константинополю. Чтобы судить о плане дворца и жилых помещений, следует считаться с направлениями фундаментов, сложенных из громадных блоков, характерных для римской эпохи до Юстиниана. Дворец и парадные здания расположены были над сохранившимися фундаментами и остатками импозантных зданий. Ключ архитектурных и археологических проблем лежит в раскопках тех сооружений, которые идут на юг, к конечной башне, т. е. к куле Иоанна. На глубине 2,5–3,2 м здесь можно добраться до первоначального уровня, на котором строились старые здания, и систематически подойти к дворцу.

С большим удовольствием вспоминается знакомство с военным инженером Михаилом Эдуардовичем Керном, который заинтересовался моими исследованиями в кремле и помог мне если не разрешить, то правильно поставить некоторые специальные и технические вопросы. Для успеха изучения необходимо было предпринять раскопки в кремле и освободить от земли фундаменты. По предварительному соображению Керна нужно было снять до 97 000 куб. м земли, что обошлось бы до 1500 рублей. Впоследствии, сделав несколько набросков и примерных траншей, он увидел, что задача гораздо труднее и что исполнение ее потребует не менее 5 тысяч рублей. Ввиду позднего времени (сентябрь 1917 г.) и недостатка средств нужно было отложить дальнейшие исследования до следующего года. Но зимой наступили такие события, которые заставили русскую армию эвакуировать занятую область. Таким образом, археологическое исследование акрополя, требовавшее раскопок, не удалось, и я ограничиваюсь здесь наблюдениями, внесенными в сохранившийся у меня дневник, в котором находятся заметки от августа и сентября 1917 г. Благодаря двум планам, из коих один, в красках, представляет часть кремлевских зданий, а другой дает общий вид акрополя и рисует отношение его к среднему и нижнему городу, составленным М. Э. Керном, облегчается для будущих исследователей выполнение бесспорно завлекательной задачи, стоящей в связи с изучением трапезундского кремля. Стоит напомнить здесь, что эти развалины дают внимательному наблюдателю в некоторых отношениях даже больше, чем здания константинопольского кремля, в особенности после пожара, происшедшего незадолго до начала великой европейской войны.