Иван Беловолов - Истра 1941

В результате предпринятой атаки подразделением Романова было уничтожено около 200 солдат, две автомашины, одно зенитное орудие, девять пулеметов и склад боеприпасов.

Так героически дерутся бойцы подразделения Романова, очищая родную землю от коричневой фашистской чумы.

Политрук Я. Иванченко.

Это было 5 ноября 1941 года. Оставшиеся от взвода полтора десятка бойцов первой пулеметной роты 258-го стрелкового полка с приданными им двумя противотанковыми орудиями преграждали наступление гитлеровцев вдоль дороги. Все попытки противника прервать преграду встречали меткий огонь малочисленного, но стойкого отряда наших воинов. Неся жертвы, враг каждый раз вынужден был откатываться назад.

Фашисты рассвирепели. Их брала досада на свою беспомощность. Сгруппировав до батальона пехоты, они на рассвете повели очередное наступление. Стреляли из всех видов оружия; патронов, мин и снарядов не жалели. Группа наших храбрецов на огонь отвечала своим уничтожающим огнем.

Силы врага заметно убывали. Но потери несли и наши бойцы. Вот уже на правом фланге замолчал «максим» — разорвавшаяся рядом мина вывела из строя его расчет. За пулемет лег политрук роты Коломиец. Метким огнем он буквально косил фашистов. Но вот замолчали и орудия. Упал сраженный осколком вражеского снаряда командир взвода. Ранен в руку политрук. Положение горсточки бойцов становилось тяжелым.

— Умрем за Родину, но врагу не отдадим ни одного вершка своей земли! — перекрывая грохот боя, кричал Коломиец.

Не считаясь с потерями, гитлеровцы лезли вперед. Они были уже совсем близко, когда раздался знакомый всем голос политрука:

— Приготовиться к контратаке!

Отважный сын украинского народа, рабочий парень, до конца преданный своей отчизне и Коммунистической партии, Николай Кириллович Коломиец принял командование поредевшей группой бойцов на себя и повел ее в бой против превосходящего по численности неприятеля.

— За Родину! За нашу Москву! — воскликнул он.

— Ура! — закричали бойцы.

Это не было, как пишут в книгах, «могучее «ура!». Оно было не очень громким и не очень дружным. Но те, кто его кричал, кричали во всю силу своих простуженных глоток, и каждому казалось, что его «ура» громче всех выстрелов и громче всех разрывов, которые сейчас уродуют землю, уничтожая на ней все живое.

Политрук Коломиец бежал навстречу врагу, увлекая за собой бойцов. Раненой рукой он прижимал к себе винтовку, здоровой — бросал в немцев гранаты. В это время огнем из пулемета его поддерживал младший сержант Султанов.

Завязалась рукопашная схватка. Гитлеровцев было человек 40, а наши и десятка не насчитывали. Первый удар фашисты пытались нанести политруку. Они наседали на него со всех сторон. Пошел в дело русский штык. Показывая пример другим, Николай Кириллович действовал в штыковой схватке энергично, смело и умело. Он колол гитлеровцев в упор, отбивал их нападения справа, слева, сзади и снова колол. 11 фашистов отправил на тот свет в этом бою отважный политрук. Так же умело дрались с врагом и все другие наши воины.

Бой уже подходил к концу, когда несколько фашистов, словно сговорившись, напали на политрука одновременно. Они кололи его своими острыми, похожими на кинжал штыками, били прикладами, а когда многократно раненный, обессиленный Коломиец рухнул на землю, стали стрелять в него из автоматов, словно боясь, что этот советский богатырь вновь поднимется — и тогда не жди пощады.

Священное чувство мести за геройскую гибель любимого политрука и других боевых товарищей вызвало у оставшихся воинов прилив новых сил. Они продолжали драться как львы. Только младший сержант Султанов уничтожил в этом бою 13 гитлеровцев. Атака была отбита. Лишь четырем фашистам удалось унести свои ноги.

Политрук Г. Останин.

На днях я получил приказание установить связь с подразделением, нарушенную в результате последнего боя. Взяв с собой двух разведчиков красноармейцев Шакирова и Куми-нова, я отправился выполнять задание.

Прошло немного времени, и мы очутились у села Н. Войдя в крайнюю избу, мы на пороге встретили хозяйку. Услышав нашу русскую речь, она, сделав удивленное лицо, как-то странно замахала руками, стала предлагать нам сейчас же спрятаться за печь, в подполье и т. д. Мы не поняли сначала, в чем дело. Но вскоре все выяснилось. Оказалось, что в момент нашего появления фашисты с обозом спешно уходили из деревни, боясь быть застигнутыми нашими войсками.

Установив направление и определив наличный состав немецкого обоза, мы возвратились туда, откуда вышли в разведку, и доложили обо всем командиру. Он тотчас же приказал начальнику разведки Когану взять с собой кроме нас еще четырех автоматчиков и пойти в село, чтобы его обследовать и уточнить обстановку.

Теперь нас стало восемь человек, вооруженных автоматами.

Мы двинулись в путь и скоро добрались до села, где недавно обнаружили уходящий обоз.

Первым долгом стали обходить избы. Заглядывали в сараи, в пристройки и другие помещения, но нигде присутствия немцев не обнаружили.

В одной из изб нас встретила местная колхозница. Спросив, кто из нас самый старший, она сказала:

— Пойдемте со мной. Я знаю, где в нашем селе прячутся сейчас враги.

Захватив с собой пять бойцов с автоматами, я направился вслед за женщиной. Привела она нас к сараю, стоявшему невдалеке от избы. Открыв дверь и указывая на дыру в полу, сказала:

— Вот здесь в подполье находятся фашисты.

Я приказал окружить сарай. Красноармеец Кондрашев зажег фонарь и стал спускаться в подполье. Ближе к дыре подошли и все мы. Когда Кондрашев осветил подполье, нашему взору представилась следующая картина. В яме под полом лежала большая куча сена. Вокруг нее не было видно никаких следов присутствия людей. Однако же, когда Кондрашев шагнул вперед, он зацепился за что-то твердое, торчащее из-под сена. Когда он осветил это место фонарем, мы увидели ноги, обутые в тяжелые солдатские ботинки. Недолго думая, Кондрашев схватил эти ноги и стал тащить из-под сена того, кто прятался там. Это оказался фашист.

С ножом в руках он бросился на отважного бойца, но тот не растерялся, а наотмашь правой рукой умерил прыть фашиста. Мы поспешили на помощь. Тогда зашевелилась вся куча сена, и из-под нее, один за другим, стали выползать трусливые воины «непобедимой» германской армии. Их было восемь человек, все автоматчики. Автоматы и большое количество патронов лежали здесь же.

Младший политрук М. СТИСОН.

На смуглом лице Касимова, в его слегка прищуренных глазах всегда играет улыбка. Она как бы говорит о том, что для Ахата не существует усталости и трудностей. И действительно, огромной силой воли и бесстрашием славится Касимов.