Сергей Цветков - Древняя Русь. Эпоха междоусобиц. От Ярославичей до Всеволода Большое Гнездо

С учетом этих соображений более правдоподобной выглядит гипотеза В.Г. Васильевского {116} 116 Васильевский В.Т. Указ. соч. Т. II. С. 38, 40—42, 46, 48. , который разделял убежденность древнерусских летописцев в том, что Леон Диогенович был одним из сыновей Романа IV. По мнению исследователя, сообщение византийских писателей о гибели Льва Диогена в конце XI в. относится к сыну Романа от его второго брака с Евдокией Макремволитиссой (вдовой императора Константина X Дуки), тогда как Повесть временных лет говорит о сыне Романа от первой жены, которого тоже могли звать Львом, как и его сводного брата. Мать этого Льва, или Леона, Диогеновича была дочерью потомка болгарских царей Алусиана, возглавившего восстание 1040 г. против Византии. Роман Диоген женился на ней еще до своего воцарения, в то время, когда сам был имперским наместником болгарской провинции Сердика. Эти болгарские связи Леона Диогеновича могут объяснить как политический интерес, проявленный к нему со стороны Владимира Мономаха, так и его первоначальные успехи на Дунае. Кроме того, становится понятным молчание Анны Комнин об инциденте 1116 г. — ведь претензии на византийский трон сына Романа IV, женатого на внучке киевского князя, который, в свою очередь, являлся законным представителем династии Мономахов [220] Дед Владимира Мономаха, Константин IX Мономах, умер, не оставив мужского потомства. , были более основательными, чем у семейства Комнин — узурпаторов византийского трона.

Смерть Леона Диогеновича расстроила планы Мономаха в отношении имперского престола, но военных действий не остановила. Дальнейшие события показывают, что после гибели зятя Владимир поставил целью выкроить на «русском» Дунае независимое от Византии княжество для своего внука «царевича» Василька [221] Этот единственный отпрыск Леона Диогеновича и Марицы Владимировны, именуемый в летописях «Васильком Маричичем», или «царевичем Леоновичем», упомянут под 1136 г., в числе павших в бою между Мономашичами и Ольговичами на р. Супой. . По сообщению Повести временных лет, Владимир еще дважды посылал войска на нижний Дунай: сначала во главе с воеводой Иваном Войтишичем, который рассадил посадников в дунайских городах (очевидно, в тех самых, что «вдашася» Леону Диогеновичу), а затем под началом своего сына Вячеслава и воеводы Фомы Ратиборича. Похоже, в промежутке между этими походами Алексей Комнин сумел выбить русские гарнизоны из захваченных крепостей, так как рать Вячеслава снова осаждала Доростол, но, «не успевше ничто же, воротишася». Все эти события летопись помещает под тем же 1116 г., что и поход Леона Диогеновича, хотя война тянулась, по всей вероятности, до самой смерти Алексея Комнина (15 августа 1118 г.), а может быть, и дольше. Во всяком случае, вести мирные переговоры Владимиру пришлось уже в начале 20-х гг. XII в. с сыном императора Алексея Иоанном II. Они увенчались заключением в 1122 г. династического брака между Мономаховой внучкой, дочерью Мстислава Владимировича, и сыном императора Иоанна II — предположительно старшим, Алексеем [222] В Повести временных лет супруг Мономаховой внучки назван «царем»: «Ведена Мьстиславна в грекы за царь». Но это не ошибка, поскольку византийский хронист Никита Хониат свидетельствует, что старший сын Иоанна II Комнина Алексей был объявлен императором и соправителем своего отца. Густынская летопись пишет о выдаче дочери Мстислава «за царевича греческого, сына Иоанна Комнина». Вскоре после заключения брака супруг ее умер, и ей пришлось принять монашеский постриг. См.: Аопарев Х.М. Брак Мстиславны (1122) // Византийский временник. 1902. Т. 9. С. 418—445. . Столь почетные условия мира показывают, что военные неудачи Мономаха на Дунае, о которых говорится в летописи, отнюдь не означали его полного и окончательного поражения, и русское влияние на нижнем Дунае было по-прежнему сильно.

Эти события нашли любопытное преломление в известиях ряда позднейших древнерусских источников о венчании Владимира Мономаха царским венцом. Так, появившееся на рубеже XV—XVI вв. «Сказание о князьях владимирских» повествует, что, севши в Киеве на великое княжение, Владимир пошел войной «на Фракию Царяграда область; и поплениша их области довольно и возвратишася». В это время в Царьграде царствовал благочестивый царь Константин Мономах, воевавший тогда с персами и латинами. Дабы умиротворить воинственного русского князя, он отрядил к нему митрополита Эфесского Неофита и других послов, дав им нательный «животворящий крест от самаго животворящаго древа, на нем же распятся владыка Христос», царский венец со своей головы, сердоликовую крабицу (чашу), «из нея же Август царь римский веселяшеся», затем бармы, которые носил на своих плечах, цепь из аравийского золота и многие другие ценные дары, предназначавшиеся Владимиру «на славу и честь и на венчание великаго и самодержавнаго царствия». Получив эти царственные подарки, Владимир венчался царским венцом Константина, «и с того времени, — говорится в сказании, — князь великий Владимер Всеволодович наречеся Манамах, царь великия Росия… Оттоле и до ныне тем царским венцем венчаются великие князи владимерстии, его же прислал греческий царь Констянтин Манамах, егда поставляются на великое княжение Российское».

Грубые анахронизмы и несообразности «Сказания о князьях владимирских» и созвучных ему повестей [223] Император Константин IX Мономах умер в 1055 г., когда князю Владимиру было всего два года. В «Слове о погибели Русской земли» Владимир Мономах, умерший в 1125 г., получает дары от императора Мануила, взошедшего на престол в 1143 г., а в «Повести о Вавилонском царстве» — от Василия II, скончавшегося столетием раньше, в 1025 г. не остались не замеченными следующими поколениями древнерусских книжников [224] «Обретается же в неких летописцах, — говорится в киевском «Синопсисе», — яко от Константина Мономаха, цесаря греческого, прислана быша вся тая знаменя царская Владимиру Мономаху, самодержцу российскому; но событие того по смерти Константина Мономаха более пятидесяти [лет] от прочих летописцев российских… изъявляется» (цит. по: Жданов И. Русский былевой эпос. СПб., 1895. С. 75, примеч. 2). , в результате чего в памятниках конца XVII в. (Густынской летописи и «Синопсисе») имя Константина Мономаха было заменено на имя современника Владимира, императора Алексея I Комнина. В «Синопсисе» появилась даже поддельная грамота Алексея Комнина к Владимиру, в которой говорится о тех же посылаемых на Русь императорских инсигниях (знаках царского достоинства), какие перечисляются в «Сказании о князьях владимирских». Эту хронологическую поправку принял и Татищев, объединивший историю о получении Владимиром царских инсигний с известием Повести временных лет о русско-византийской войне на Дунае. В его «Истории Российской» под 1119 г. читаем, что «Владимир, хотя отмстить греком смерть зятя своего Леона и удел его удержать вставшему младенцу, сыну его Василию, велел всем своим войскам готовиться, також звал всех прочих своих князей в помочь». Узнав о готовящемся походе, император Алексей [225] Опять хронологическая неувязка. В 1119 г. на византийском пре столе сидел уже Иоанн II Комнин. пошел на мировую: направил к Владимиру послов все с теми же дарами (венец царский, хламида, пояс драгоценный, скипетр, сердоликовая чаша и пр.), «и нарекши его себе братом и царем, а при том просил о мире». По желанию Алексея, Владимир отдал свою внучку, «дочь Мстиславля», за сына императора — Иоанна. Ради такого случая Владимир уступил дунайские города своего внука «нареченному зятю», греки же за эти города дали деньги. «И была о сем Владимиру и всем людем радость великая» {117} 117 Татищев В.Н. Указ. соч. Т. 2. С. 133. .