Сергей Цветков - Древняя Русь. Эпоха междоусобиц. От Ярославичей до Всеволода Большое Гнездо

Несколько лет спустя он уже воочию подтвердил справедливость этой догадки. Когда со смертью князя Андрея в 1142 г. освободился переяславский стол, Всеволод неожиданно для всех посадил на нем Вячеслава Владимировича, который воспринял этот новый изгиб своей судьбы с присущим ему философским равнодушием, а туровские владения старшего Мономашича великий князь взял на себя, передав их своему сыну Святославу. Двуличная политика Всеволода оскорбила его братьев. У Игоря и Святослава Ольговичей стало тяжко на сердце, говорит летописец, они были возмущены тем, что их старший брат «волости бо даеть сынови своя, а братьи не надели ничем же». Всеволод понял, что слишком долго кормил родню пустыми обещаниями, и попытался задобрить озлобившихся братьев раздачей им небольших волостей в Киевской земле. Но Ольговичи восприняли это как унизительную подачку. Поклявшись выступить заодно против неправды старшего брата, они передали ему свои требования: «…мы просим у тебе Черниговьской и Новгороцкой [Новгородсеверской] волости, а Киевьской не хочем» — и пригрозили, что если он им этих волостей не даст, то они сами возьмут. Всеволод все равно не уступил, и тогда Ольговичи с Давыдовичами отправились ратью к Переяславлю, намереваясь отнять его у Вячеслава. Против ожиданий они встретили у города сильный отпор. Между тем Всеволод послал на помощь Вячеславу воеводу Лазаря Саковского с киевлянами и «черными клобуками», а из Владимира-Волынского и Смоленска вступиться за дядю пришли Изяслав и Ростислав Мстиславичи. Мятежники были разбиты и с неохотой согласились помириться с Всеволодом на предложенных им ранее условиях.

Вместе с тем Всеволод усердно раздувал тлеющую вражду между Мстиславичами [255] Приходившимися Всеволоду шурьями (см. с. 179). и их дядями, старшими Мономашичами. Храброго Изяслава он привлек к себе обещанием отдать ему по своей смерти Киев, если тот не станет поддерживать Юрия и Андрея Владимировичей. И действительно, после усмирения выступления своих братьев Всеволод посадил Изяслава на киевском «предстолье», в Переяславле, отправив Вячеслава обратно в Туров. Новые волнения среди новгородцев, которые в 1139 г. прогнали от себя сына Юрия, Ростислава, были виртуозно использованы Всеволодом для того, чтобы рассорить суздальского князя с другим Мстиславичем — Святополком, который после долгих перипетий утвердился в Новгороде с благословения и при поддержке великого князя (1141).

Однако, как ни старался Всеволод Ольгович взять под свой контроль все русские земли, сделать это было уже невозможно, ибо одновременно с Черниговским княжеством политический подъем переживал еще целый ряд областей на окраинах Руси. Во второй половине 30-х — начале 40-х гг. XII в. фактической независимости от власти великого князя, вслед за Новгородом, добились еще три волости: Ростово-Суздальская, о которой мы подробнее скажем в другом месте (см. с. 317—328), а также Смоленская и Галицкая.

Превращение племенной территории смоленских кривичей в одно из сильнейших княжеств Древней Руси связано с именем второго сына Мстислава Великого, Ростислава. Посаженный отцом в Смоленске около 1125 г., он за десятилетие сумел завершить политическую консолидацию верхнеднепровских земель вокруг этого древнего городского центра [256] Хотя археологические раскопки на территории современного Смоленска пока что не выявили культурных отложений древнее середины XI в., существование города уже в первой половине X в. бесспорно (топоним «Смоленск» в форме «Милиниски» упоминает Константин Багрянородный). Мнение о том, что современный Смоленск возник в результате «переноса» на новое место более древнего городского центра, носившего то же название, пока остается не более чем гипотезой. О взаимосвязях Смоленска и Гнездова см.: Цветков С.Э. Русская история. Кн. 2. С. 160, примеч. 1. . Границы смоленской отчины Ростислава Мстиславича окончательно установились после присоединения земель в междуречье Сожа и Десны (1127) и по реке Протве — так называемая «Ростовская дань» (1134—1135). Политическое значение Смоленской волости целиком определялось ее уникальным географическим расположением — в водоразделе между основными речными артериями Древней Руси: Днепром, Волгой и Западной Двиной, где пересекалось несколько торговых путей. Издавна налаженная здесь система волоков и наличие крупных центров по обслуживанию нужд транзитной торговли позволяли купеческим ладьям перебираться по суше из одного речного бассейна в другой. Пошлины, собираемые с русских и иностранных «гостей», служили основной статьей дохода смоленского князя. Как явствует из жалованной грамоты Ростислава Смоленской епископии, в 1136 г. 35 поселений и областей Смоленской земли платили в княжескую казну больше трех тысяч гривен серебра, и две трети из этой суммы поступало от семи-восьми городов, расположенных у наиболее важных волоков {157} 157 Алексеев Л.В. Смоленская земля в IX—XIII вв. М., 1980. С. 44—46. .

Со второй половины XI в. Смоленская земля принадлежала к Переяславской волости, питая своей обильной данью оборонительную и градостроительную деятельность переяславских князей. Но рост торгово-экономического значения Смоленска неуклонно повышал и его политический статус. Богатый придаток Переяславского княжества выделился в самостоятельную волость при Ярополке Владимировиче, когда Переяславль сделался ареной междукняжеской борьбы. Возведение Смоленска в ранг региональной столицы Ростислав Мстиславич обеспечил двумя традиционными способами: крупным градостроительством и созданием собственной епископской кафедры. В 1135 г. он «устроил град великий Смоленск», организовав широкомасштабные работы по укреплению города. Земляной оборонительный вал опоясал 90 гектаров городской земли — одну из самых обширных городских территорий в домонгольской Руси. В следу ющем году Смоленск обособился от Переяславля и в церковном отношении. В похвальном слове Ростиславу говорится, что князь, «видя смоленскую церковь единую под Переяславлем и негодуя вздумав с бояры своими и с людьми и пастави епископа». Первый смоленский владыка, грек Мануил [257] Летописи называют его скопцом и говорят, что он прибыл в Русскую землю вместе с двумя товарищами во время княжения в Киеве Мстислава Великого (вероятно, для обучения русских церковному пению). , получил от Ростислава жалованную грамоту, согласно которой в пользу Смоленской епископии отходила десятая часть всех княжеских доходов.

Хотя Всеволод Ольгович в начале своего княжения в Киеве и намеревался «искать» Смоленска «под Ростиславом Мстиславичем», до открытого конфликта между ними дело все же не дошло. В отношениях с великим князем Ростислав держался политики своего старшего брата Изяслава, который, как мы видели, в конце концов заключил сделку с Ольговичем.