Гасан Сеидбейли - Из боя в бой

Вот как-то в выходной накупался и прилег на песке. А на берегу народу тьма! Машина на машине, автобус на автобусе. Людей - ступить негде. Надувают камеры - и в море. Такую возню поднимают.

Утром моряна подула... А к полудню слегла. Море белое-пребелое. Жара дышать нечем. Песок горячий, подошвы обжигает. Я подался прямо под скалы, лежу, как рыба на песке. Вдруг с Галагаха налетел смерч. Тучи песка поднял. А люди-то голые. Кидаются на берег. Кто в машину, кто в автобус, кто в скалы прячется. Поднялся такой переполох!

Слышу, вроде кричат издалека. Поднялся, смотрю... Двое парней, одна девка - на камере. Ветер отшвыривает их все дальше от берега... И все трое орут, зовут на помощь. Плавать толком не умеют. Смотрю, бросили камеру и к берегу, девчонка за ними. Да только и двух гребков не сделала, пошла под воду. Вынырнула раза два, кричит. Парни, гады, и не обернулись. Я к женщинам, ты знаешь, как отношусь... Есть-хорошо, нет-тоже хорошо. Любви и прочей чепухи не признаю. А здесь сам не знаю, почему кинулся. Словом, полез. Не знаю, как добрался до того места. Нырнул раз, два... Еле разглядел, девчонка уже на песке. Хватаю за волосы, тащу верх. В общем, едва с ней выкарабкался. И вот проходит дней десять-двенадцать... Переезжаю в город. Снова ухожу в рейс. В один прекрасный день является к нам девушка, спрашивает меня. Мать удивляется, хочет выпроводить ее, но она, как приблудная кошка, остается у нас. Помогает матери, убирает в доме. Говорит, до конца жизни обязана мне. Полюбилась Нина матери. По всей улице идет слух, что мать привела домой невестку без моего ведома. Да такую еще невестку, что не ешь, не пей, любуйся ее красотой. Умная, ученая и шить может, и стряпает вкусно. Одни говорят, что девушка увидит меня - убежит. Тут они не ошибались. С тех пор, как меня разукрасило, я снимался только на паспорт да когда на работу поступал, для отдела кадров. В общем... Когда впервые увидела меня самого - здорово испугалась. А я и вовсе не узнаю ее - разве станешь разглядывать утопленницу. Значит, тоже вижу впервые. Думаю, от управдома пришла, или, может, агитаторша. А она сама выкладывает, так, мол, и так. Умерла я, - говорит, - ты воскресил меня. Ну, спрашиваю, что тебе от меня надо? Она и говорит: хочу, чтобы ты стал жить по-другому. Ты мне жизнь подарил, и я хочу тебя к новой жизни вывести. Смеюсь, говорю: "сил у тебя не хватит". А она свое: "хватит". Надоело мне. Собирай, - говорю, - свои манатки и катись... Ревет, еле выпроводил. Снова пришла, я опять выставил. Сам знаешь, какой характер у меня. Ну, в конце концов привык. А теперь ты сам видел, у кого хватает силы. Каждый день колочу.

- За что?

- Сам не знаю.

Калитка тихо стукнула. Вернулась Нина.

Теймур снова внимательно пригляделся к ней. Она была очень привлекательна - тонкие и чистые черты лица, ясная голубизна глаз. Было что-то беспомощное в ее походке, в чуть приподнятых худеньких плечах. Нина почувствовала пристальный взгляд Теймура, нахмурилась, ушла на кухню.

- Ты ее любишь, - заключил Теймур. Шамси недобро усмехнулся:

- Хороша любовь! Ты тоже колошматишь жену от любви?

- Каждый любит по-своему... Я понимаю, ты боишься, что в один прекрасный день Нина оставит тебя. Ты видишь разницу между вами. Нина намного выше тебя. И красива, и образованна. Ты не в состоянии подняться до нее. Это превосходство пугает тебя и злит. Тогда ты показываешь свою силу. А твоей силы хватает только на палку. И еще, знаешь, что я тебе скажу, Шамси, ты сам себя не любишь, сам себя ненавидишь. Ты больше всего сам на себя и злишься. Твой яд тебя же и отравляет...

Теймур подался вперед и сказал уже тише:

- Послушай, Шамси, мы никогда не говорили с тобой так, как сегодня. Выпал случай, дай я тебе выложу все. Знаю, тебе не по душе этот разговор. Но ты не останешься в убытке.

- Выкладывай, - махнул Шамси, наполнил рюмки и поднял свою.

- Стой, Шамси. Хочу, чтобы ты выслушал меня трезвым.

Шамси отставил рюмку.

- Знаешь, почему ты превратился в бурдюк с отравой? Почему с такой злобой кидаешься на людей? Потому что погибли все твои мечты. Как говорится, жизнь побила тебя.

Шамси бодро хохотнул. Но тотчас нервно закашлялся. Что-то застряло у него в горле, глаза налились кровью.

Теймур вскочил, но Нина, мгновенно была рядом. Она стукнула его пару раз по спине, Шамси пришел в себя.

Нина исчезла на кухне.

Шамси вытер слезы, улыбнулся.

- Ты прямо, как гадалка, все узнаешь.

- Может, мы отложим этот разговор?

- Чего там... Значит, жизнь побила меня...

- Да, я хотел объяснить, почему ты меня терпеть не можешь.

- Давай-давай...

- Помнишь, ты залез в сад сеида воровать алычу. Их пес чуть не растерзал тебя. Помнишь, как прыгая с забора, ты поранил проволокой лицо. А потом распустил слух, что ножом тебя полоснули. С врагами, дескать, счеты сводил. А какие враги у тринадцатилетнего Шамси? Шрам поднимал тебе цену. Уличная шпана даже уважала... Ты стал для них "своим" парнем. Так тебя и стали называть Меченый Шамси. Это нравилось тебе. Ты гордился кличкой. И все было хорошо, если бы не... я. Я-то ведь знал правду, я - один. А ты бы дорого дал, чтобы единственный свидетель сгинул, исчез. Помнишь, как ты ненавидел меня? Шли годы и ты постепенно понимал, что слава твоя дешевая. Бессмысленно атаманить, кидаться на прохожих, скандалить. Жаль только, что ты понял это поздно. Но, как говорят, лучше поздно...

- Заново учиться ходить в тридцать лет?

- Ты и полжизни не прожил!

- Нет, Теймур, ничего не переделаешь.

- Что ж... Значит, жила тонка. Боишься.

- Я? Боюсь?

- Да. Ты. Ты был трусом с детства. Тебе казалось почти геройством таскать в кармане финку и задирать прохожих. Нет! От трусости это шло, Шамси. По-настоящему сильный человек не пойдет с ножом на слабого. Если ты ничего не боишься, зачем убивать? Достойный человек делами своими хорош. Но на большие дела и сила большая требуется. А ее у тебя как раз и нет. Разве, что в кулаках. Ты пойми, человек честный и крепкий, не станет коситься на чужое добро. Он всего своими руками добьется. А людям, что подкарауливают по ночам прохожих, грош цена в базарный день. Что они могут, Шамси? "Отдай мне часы, и зарплату, и одежду, и шапку..." Ты считаешь, что это - достоинство и честь настоящего мужчины? А?

Шамси пожевал нижнюю губу, помолчал. Затем еле слышно произнес:

- Я всего дважды украл. И за оба раза получил сполна. Первый раз украл алычу - лицо мне разукрасило. А во второй раз... Пришли ребята, говорят, на нижней улице в одном дворе хорошая одежда развешена. Мы утащили ее вместе с веревкой. И за это меня посадили. Вот и все.

- А потом, Шамси?.. Почему ты потом не воровал?

- Боялся. Слава у меня, сам знаешь - недобрая, и на лице метка. Потому и пошел работать на танкер, чтобы у меня было алиби. - Меченый Шамси любил иногда щегольнуть иностранным словцом. - Да, чтобы сразу доказать, если что где своруют, меня не было в городе. А ты накалывал меня, все ждал момента. Так, или нет?