Джек Ландер - Войны Роз

И кто теперь может научить их, направить на путь истинный и заставить вернуться на стезю своих предков, которые посвящали тридцать или сорок лет жизни суровым опасностям славных походов и войн? Да будет на то воля Иисуса, чтобы они обучались премудрости, как стать хорошими воинами или полководцами на поле боя, где должно показывать подобающие им благородство и мужество. Это намного лучше нынешних их занятий, когда они могут быть полководцами или правителями только на заседаниях или заниматься делами графства, предъявлять обвинение или наказывать ваших бедных людей подлого звания, доводя их до обнищания, и обогащаться самим или еще сильнее возвеличивать себя. А ведь единственное, что им надлежит делать, — это защищать ваше правосудие и ваших чиновников, используя добрые традиции ваших законов. И, воистину, их долг — завоевывать и отстаивать ваше законное наследование, или оберегать ваше государство от ваших врагов. А теми чуждыми делами не следует заниматься и не должно приучать себя к ним, это неправильно для людей столь благородного происхождения. {199} 199 The Boke of Noblesse. Op. cit. P. 77-78.

И при этом в конце столетия знать не стала менее мощной или почитаемой по сравнению с тем, какой она была в начале века [196] Вопреки мнению некоторых современников и многих историков нашего времени, Войны Роз практически никак не отразились на численности знати. См. предисловие. . Джон Расселл, епископ Линкольна, охарактеризованный сэром Томасом Мором как «человек мудрый и добрый, и большого опыта, и, без сомнения, один из самых ученых мужей, живших тогда в Англии», оставил свое мнение о знати в проповеди, предварявшей открытие парламента в 1483 г.

Если на этой грешной земле и существует какая-то прочность и основательность, то мы скорее найдем их на островах и землях, окруженных водой, чем в море или в любой большой реке [197] «In eny grete Ryvers» — «у Риверсов». Игра слов, намекающая на семейство Вудвиллов. — Nam qui mare navigant pericula narrant. И поэтому почтенных людей этого мира, обеспеченных многими богатствами, имуществом и сокровищами, некоторых — благодаря достоинствам их предков, некоторых — за собственные заслуги, лучше всего сравнить с устойчивой землей, которую люди видят в островах, в отличие от людей низких сословий, которые, не имея указанных достоинств, не могут наслаждаться таким изобилием и потому пробиваются своими случайными трудами, отчего их можно сравнить с непостоянной и текущей водой… Дворянство — достоинство и древнее богатство.

…Причина, по которой знать и благородные люди должны быть пожалованы большим и к ним необходимо прислушиваться внимательнее, чем к большинству людей, проста и очевидна — благоразумное политическое управление каждой областью полностью зависит и предопределяется положением и поддержкой дворянства…

…Посему вам, милорды, надлежит выполнять свой долг, заслушивая все государственные дела, и вершить правосудие среди людей по справедливости, не жалея сил. Вы должны, подобно Моисею и Аарону, подняться на гору, где дарован закон. Остальным надлежит стоять поодаль и не пересекать границы. Вы разговариваете с принцем, который является quasi deus noster in terris, подобно тому, как те беседовали с Богом из уст в уста, благодаря чему люди с должным почтением получают указания принца, переданные его мудрыми министрами и чиновниками. {200} 200 Brit. Mus., MS. Cott. Vitellius E.x. Art 23, f. 177 // Grants of King Edward the Fifth / ed. J. G. Nichols (1854). P. 50-51; see also p. 59.

Все же, как писал в своих записках, отправляемых на родину, венецианский посланник в 1497 г., власть английской аристократии была ограничена сравнительно узкими рамками. По континентальным стандартам эти люди вообще едва ли могли называться знатью.

Осмелюсь предположить, что Ваше Величество весьма удивится тому, что в целом королевстве там только один Верховный судья, и, возможно, вообразит, будто я подразумеваю, что герцоги Ланкастер, Йорк, Саффолк и многие другие сами вершат правосудие в собственных землях. Но эти дворяне не более чем просто богатые джентльмены, владеющие обширными землями, которые принадлежат территории английской короны [198] Упоминание феодального землевладения. . И любой король из тех, кто имел несколько сыновей, или родственников, или людей, заслуживших награду, не только оделял их большими поместьями, но также и давал титулы герцога, маркиза или графа, передавая каждому определенную толику дохода с земли, где они получили титул, как, например, двести крон в год были выделены герцогу Йорку с королевской пошлины города Йорка. А отправление правосудия, как по гражданским, так и уголовным делам, и крепости остаются в руках короны. {201} 201 A Relation, or Rather a True Account, of the Island of England / ed. and trans. C.A. Sneyd(1847). P. 37.

Согласно тому же самому автору, Англия была беспокойным местом: не из-за войны, а вследствие несовершенства ее судебной системы и недостаточной защиты правопорядка.

В этой стране проще простого бросить человека в тюрьму; любой судейский, занимающийся делами гражданскими или уголовными, имеет право арестовать кого угодно по просьбе любого частного лица, а обвиненный не может быть освобожден без залога, пока его не оправдают в соответствии с решением вышеназванных двенадцати человек [199] То есть присяжных. ; причем там не предусмотрено никакого наказания за клевету. Подобные серьезные меры против преступников призваны держать англичан в узде, но при всем этом нет ни одной страны в мире, где, как в Англии, было бы такое же количество воров и грабителей, что немногие решаются путешествовать в одиночку по этой стране, кроме как в середине дня [200] Это заявление не получает никакого подтверждения у других английских авторов того времени. , а еще меньше храбрецов отваживаются показаться в городе ночью, особенно в Лондоне.

Описав различные возможности избежать правосудия, например для духовенства, которое считалось непогрешимым и непрокосновенным, он добавляет:

Но, несмотря на все уклонения от правосудия, людей хватают каждый день во множестве, подобно стаям птиц, и особенно в Лондоне.

Тем не менее они не прекращают грабить и убивать на улицах. Возможно, такое повсеместное нарушение закона можно было бы быстрее остановить, если бы прежние короли не передали всю судебную власть в одни руки, именуемые Верховным судьей, который обладает высшим правом — наказания смертью. Этот чиновник разъезжает сам, или рассылает своих лейтенантов, или специальных уполномоченных, по крайней мере дважды в год, по всему королевству, но чаще всего в Лондон, для казни незадачливых преступников. И вряд ли возможно, чтобы один человек мог обслужить столь большую страну, как бы он ни старался. {202} 202 Italian Relation. Op. cit. P. 33-34, 36.