Константин Ячменихин - Алексей Андреевич Аракчеев

Нельзя не упомянуть и об участии его в разработке проектов освобождения крестьян, к чему он приступил по поручению императора около 1818 года. Подлинник аракчеевского проекта не разыскан и известен только в изложении других лиц. Суть его в общих чертах сводилась к следующему. Владельческие крестьяне и дворовые люди с согласия помещиков постепенно выкупались казной. Кроме того, опять-таки с согласия помещиков, государство могло выкупить по 2 десятины пахотной земли на каждую ревизскую душу. Такая мизерность наделов, естественно, способствовала бы развитию арендных отношений и препятствовала полному отрыву крестьянского хозяйства от помещичьего. На покупку крестьян и земли правительство должно было отпускать ежегодно по 5 млн. руб., покрывая недостаток денег выпуском особых казначейских билетов. По мнению Аракчеева, интересы дворянства ограждались тем, что оно получало наличный капитал для уплаты долгов и развития хозяйства на новых условиях. Оставшиеся после выкупа государством земли должны были отдаваться в аренду малообеспеченным крестьянским хозяйствам.

Вторая половина 1825 — начало 1826 г. стали переломными в политической карьере Аракчеева. Летом 1825 г. императору поступил донос унтер-офицера Шервуда о группе заговорщиков, которые вели антиправительственную пропаганду в частях 2-й армии. Отправляясь на юг, Александр I поручил Аракчееву разобраться с этим делом. Но 10 сентября в Грузине дворовые люди убили Н. Ф. Минкину (Шумскую) — экономку графа, которая была его фавориткой более 25 лет [34] 34. Женитьба Аракчеева на Наталье Хавестовой (Хомутовой) в апреле 1806 г. оказалась неудачной, вскоре они разошлись. . Аракчеев был настолько потрясен ее смертью, что совершенно отошел от государственных дел и не выполнил важного поручения. Дела по Кабинету министров он передал статс-секретарю М. Н. Муравьеву, а командование корпусом военных поселений — генерал-майору А. X. Эйлеру. Одновременно он отправил письмо Александру I, в котором изложил причины оставления всех государственных постов. Письма императора свидетельствуют, что он довольно снисходительно отнесся к этому шагу Аракчеева и даже пытался различными способами лично или через других лиц утешить графа.

Вторым ударом для Аракчеева стала неожиданная смерть императора 19 ноября 1825 года. Тем не менее он сумел быстро прийти в себя после потери могущественного покровителя и 30 ноября принял присягу Константину Павловичу, уведомив его, что «получил облегчение от болезни». Довольно оперативно проведенная повторная присяга поселенных войск Николаю I не смогла, однако, спасти их начальника. Император не простил Аракчееву его трусости 14 декабря, когда тот так и не вышел на Сенатскую площадь из Зимнего дворца, а также прежних унижений, когда великие князья часами дожидались аудиенции у Аракчеева. Впоследствии Шервуд писал, что курьер Аракчеева, которому он должен был передать важные сведения о заговорщиках, опоздал на несколько дней, а не будь этого, «никогда возмущения 14 декабря на Исаакиевской площади не случилось, затеявшие бунт были бы заблаговременно арестованы» [35] 35. Исповедь Шервуда-Верного. — Исторический вестник, 1896, январь, с. 76. .

Окончательную точку в этом деле поставила собственная бестактность Аракчеева. 12 декабря 1825 г. великий князь Михаил Павлович писал Дибичу: «Третьего дня видел в первый раз графа Аракчеева. Он мне упомянул об этом деле (о заговоре. — К. Я.), не зная, на чем оно остановилось, и говорил про оное, потому что полагает его весьма важным. Я тогда же сообщил об этом Милорадовичу, который хотел видеться с Аракчеевым; но как граф принял за правило никого у себя и нигде не видеть, даже и по службе, то и не пустил к себе Милорадовича, хотя он и велел сказать, что он от меня» [36] 36. Цит. по: Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Т. 3, с. 320. . 20 декабря Аракчеев был освобожден от заведования делами Комитета министров и перестал быть членом Государственного совета. За ним сохранилась лишь должность главного над военными поселениями начальника, но и на ней он пробыл очень недолго.

Весной 1826 г. во время инспекторского смотра аракчеевского полка несколько солдат подали генерал-майору Петрову жалобу, что «служить невозможно тяжело стало». Следствие проводил сам Аракчеев, зачинщики были наказаны шпицрутенами и сосланы в Сибирский корпус. Граф попытался скрыть факт возмущения в полку его имени от Николая I, но тот узнал об этом от Клейнмихеля и в апреле того же года провел инспекторский смотр ряда округов 1-й гренадерской дивизии. Император понял, что блестящая форма не соответствует содержанию — округа гренадерского корпуса так и не смогли перейти на самообеспечение продовольствием и фуражом.

Почувствовав, что тучи сгущаются, Аракчеев написал прошение об отпуске для лечения за границей. Фактически это была просьба об отставке, поскольку срок отпуска в рапорте не оговаривался; Аракчеев понимал, что после возвращения вряд ли будет допущен хотя бы к командованию военными поселениями, судьба которых при новом императоре становилась неясной. 30 апреля 1826 г. последовал рескрипт; Николай I удовлетворил просьбу Аракчеева об отпуске. Командование поселенными войсками на время его отсутствия вверялось Клейнмихелю, и ему предписывалось «о делах важных», требующих разрешения Главного над военными поселениями начальника, «относиться» к начальнику Главного штаба е. и. в. [37] 37. ЦГВИА СССР, ф. 405, on. 1, д. 409, л. 844. . Тем самым нарушалась автономия военных поселений, и началось постепенное их подчинение общему армейскому управлению.

В начале 1827 г. Аракчееву пришлось давать объяснения по поводу появления за границей изданной им переписки с Александром I. Аракчеев был вынужден признать, что отпечатал в типографии штаба военных поселений 30 экземпляров [38] 38. Рескрипты и записки государя императора Павла I к графу Аракчееву. 1794–1799. — Русская старина, 1873, т. 7, с. 477–478. без разрешения правительства.

После возвращения из-за границы граф постоянно жил в Грузине, изредка выезжая к друзьям и родственникам. В Петербурге за ним сохранился казенный дом, который в 1832 г. военный министр граф А. И. Чернышев попытался у него отобрать, однако Аракчеев воззвал к заступничеству императора, и дом был оставлен за ним. Но вообще он старался как можно меньше напоминать о себе. Известны всего два-три его письма Николаю I. Так, во время восстания в новгородских поселениях в 1831 г. перепуганный граф приехал в Новгород, однако губернатор Денфер, опасаясь гнева поселян, попросил его покинуть город. Оскорбленный Аракчеев обратился к императору. Губернатор получил взыскание, а Аракчееву было разрешено проживать там, где он пожелает.