С. Папков - Сталинский террор в Сибири. 1928-1941

Все последующие изменения в карательной политике Сталина были связаны с положением в экономической сфере. Советско-финская война зимой 1939–1940 года обнажила многие слабости хозяйственной системы. Проблемы заключались в низкой эффективности труда на государственных предприятиях, в колхозах и совхозах, в хроническом дефиците многих видов товаров и низком качестве выпускаемой продукции. В условиях неотвратимо надвигавшегося военного конфликта с Германией экономические трудности приобретали особую остроту. Необходимо было принимать срочные меры, и режим стал «завинчивать гайки» посредством ужесточения антирабочего законодательства.

Летом 1940 г. последовал Указ Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня «О переходе на 8-ми часовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений» {428} 428 История советского государства и права. Кн. 3. М., 1985. .

Через месяц, 17 июля, объявляется Указ о запрещении самовольного ухода с работы трактористов и комбайнеров, работающих в МТС.

На основании этих двух документов в стране была развернута кампания судебных преследований сотен тысяч рабочих, крестьян и служащих советских учреждений. Указы предусматривали две основные меры наказания: за прогул — 6 месяцев исправительно-трудовых работ; за опоздание на работу, превышающее 20 минут, и за самовольный уход с работы — до 4 месяцев тюремного заключения.

Первые недели осуществления Указов показали, что руководители заводов и фабрик не приняли программы преследований рабочих так, как этого желал Сталин. Поэтому в июле 1940 года Пленум ЦК ВКП(б) обвинил представителей государства в «преступном бездействии» и потребовал ужесточить обращение с рабочими. Решение Пленума выражалось типичным сталинским языком:

«Прокуратура, на которую Указ возложил прямые обязанности карать летунов и прогульщиков, работает недопустимо плохо.

…Многие директора предприятий вместо того, чтобы полностью использовать предоставленную им власть и не бояться насаждать дисциплину, хотя бы путем применения репрессий, либеральничают с прогульщиками и дезорганизаторами производства, уклоняются от отдачи их под суд и фактически не насаждают дисциплину, а только болтают о ней.

Пленум ЦК осуждает такое поведение директоров и считает, что за установление твердой дисциплины на предприятии отвечает прежде всего директор, так как он является хозяином дела…» {429} 429 ПАНО, ф. 4, оп. 34, д. 86, л. 1–2. .

После этого поступление дел в суды на «нарушителей дисциплины» резко увеличилось. Практика применения Указов, чудовищная по природе самого сталинского законодательства, с первых же дней породила бесчисленные злоупотребления. Под угрозой отдания под суд рабочих заставляли выполнять тяжелую или непосильную работу, отказывали в увольнении, отпусках, запрещали отлучаться с работы в случаях острой необходимости.

На полную мощь была включена судебная машина. В Новосибирской области во второй половине 1940 года по Указу ют 26 июня суды приговаривали к тюремному заключению или исправительным работам в среднем по 8–9 тысяч человек в месяц, в Красноярском крае — по 3 тысячи.

Очень много было осуждено молодых рабочих. Бывший заключенный И. Картель, отбывавший срок в мариинских лагерях в 1940 году, в своих воспоминаниях описывает такой эпизод:

«…Утром как-то, перед раздачей баланды, один з/к сообщает:

— Вражат пригнали.

— Каких вражат?

— Нарушителей. Разлагателей трудовой дисциплины, которые подрывают социализм. Да много, — наверное, целый эшелон.

И правда — по лагерю шатались без дела группы подростков, мальчишки и девчонки в вольной домашней одежде. Подумалось: 8-классников или 7-классников учителя привезли сюда на экскурсию и оставили без присмотра. Подростки борются, подбрасывают вместо мяча шапки, а девчонки, взявшись за руки, поют модную тогда песню Ник. Богословского из нового кинофильма..

Узнаем: все из Ленинграда, по новому Указу об ответственности за опоздание на работу… Но они оставались детьми… беззаботно, как в школьный обеденный перерыв, резвились в лагере. Они даже не замечали ни колючей проволоки, ни настороженного взгляда часового на вышке.

Потом их пытались впрячь в работу, заставляли крутить колеса, тянуть нити. Но где им, детям, сравняться со взрослыми! Как только уставали руки, они плевали на все — на угрозы бригадира, на строгое предупреждение начальников, — уходили в свою компанию.

Наши блатяги быстренько почуяли добычу….. Месяца через 2 малолеток в лагере не стало» {430} 430 Картель И.А., Сизов В.И., Хитарова Т.М. Пока дышу — надеюсь. Кемерово, 1991. С. 75–76. .

Согласно официальной статистике в Новосибирской области за 11 месяцев со времени введения Указа от 26 июня было осуждено 84191 человек. В Красноярском крае — 28149 человек {431} 431 ПАКК, ф. 26, оп. 3, д. 151, л. 147; ГАНО, ф. 1199, оп. 1, д. 14. . Таких масштабов использования судебной машины против граждан история Сибири до сих пор не знала. По некоторым сведениям, в ряде городов Кузбасса в 1940 году, вследствие массового притока осужденных за прогулы и уход с работы, камеры временного заключения оказались переполненными.

Осужденные распределялись по таким категориям (по данным Новосибирской области за 1940 год) {432} 432 ГАНО, ф. 1199, оп. 1, д. 11, л. 46. :

Меры наказания

За прогулы:

— исправительно-трудовые работы до 6 месяцев — 31267 чел.

— исправительно-трудовые работы от 1 до 3 месяцев — 12961 чел.

За самовольный уход с работы:

— 4 месяца тюремного заключения — 5895 чел.

— от 2 до 3 месяцев заключения — 2353 чел.

Через аресты и принудительные работы по Указу от 26 июня прошло огромное количество занятого населения. Единовременный учет по РСФСР на 1 января 1941 года показывал цифру привлеченных к «исправительному труду» около миллиона человек {433} 433 ГАРФ, ф. 9414, оп. 1доп, д. 367, л. 3. . Если учесть, что сроки по этому виду наказания составляли несколько месяцев, а общее количество осужденных оставалось относительно стабильным до самого начала войны и в первые ее месяцы, то станет ясно, что совокупная численность осужденных достигала нескольких миллионов.

Еще один Указ, от 10 июля 1940 г., устанавливал уголовную ответственность за выпуск недоброкачественной или некомплектной продукции с нарушением обязательных стандартов. Указанные действия приравнивались к вредительству {434} 434 История советского государства и права. Кн. 3. С. 174. .

Вообще стоит отметить, что в предвоенные годы судам была возвращена роль главного инструмента карательной политики правительства, утраченная в период большого террора. Положение стало примерно таким, каким оно было в 1933 году. Но в то время с помощью судов партия отчаянно боролась с «антиколхозными тенденциями» в деревне. Теперь же суровым судебным законодательством сталинцы силой насаждали строгий порядок и государственную дисциплину во всех сферах общественной жизни.