Сергей Яров - Россия в 1917-2000 гг. Книга для всех, интересующихся отечественной историей

По совокупности многих причин отказа от оценок XX и XXII съездов КПСС не произошло. Но Сталину были приданы в соответствии с духом времени и мироощущением правящей касты нарочито умеренные черты — подобно тому, как в позднейшие годы был сформирован облик «рыночника» Ленина. О его преступлениях упоминалось вскользь, но о его заслугах — с оговорками. Партийная реабилитация не коснулась и других политических деятелей 1920–1930-х гг. Н.И. Бухарин, Л.Б. Каменев, Г.Е. Зиновьев, не говоря уже о Л.Д. Троцком, в историко-партийной литературе по-прежнему рассматривались только негативно.

Брежнев поначалу не считался сильной фигурой в высших эшелонах власти. Однако, умело пользуясь «подбором кадров» для того, чтобы расставить на ключевых местах преданных ему людей, и лавируя в Политбюро ЦК, он медленно, но последовательно убирал тех, кто мог реально претендовать на его власть. В 1960–1970-х гг. удалось устранить группу А.Н. Шелепина, секретаря и члена Политбюро ЦК КПСС, имевшего немало сторонников в партийных структурах и, что немаловажно, в органах госбезопасности. Сделано это было в результате искусной кабинетной игры, в обычной брежневской манере. Шелепина не сразу вывели из Политбюро (это произошло только в 1975 г.), но он оказался передвинутым на малозначительный пост председателя ВЦСПС (профсоюзов) и тем самым утратил многие рычаги власти. Его сторонников под разными предлогами смещали с тех должностей, на которых они казались опасными. Так, протеже Шелепина, Председатель КГБ В.Е. Семичастный, в 1967 г. был назначен заместителем Председателя Совета министров Украинской ССР.

Состав высшего политического руководства СССР, особенно в 1970–1980-х гг., почти не менялся и пополнялся редко, но лишь отчасти за счет прежних сослуживцев Брежнева. Вместе с тем мнение об особой политической роли «днепропетровской группы» — лиц, ранее связанных с Брежневым по совместной работе, — следует счесть преувеличенным.

Среди наиболее близких к Брежневу лиц из его окружения следует назвать председателя КГБ Ю.В. Андропова, секретаря ЦК и министра обороны Д.Ф. Устинова, а с конца 1970-х гг. — секретаря ЦК К.У. Черненко. Многие политические решения и принимались этими людьми. Все они были довольно преклонного возраста, как, впрочем, и большинство других членов Политбюро.

Кончина Брежнева не вызвала каких-либо видимых разногласий по поводу того, кому быть новым главой партии. Возможно, выбор Андропова был сделан самим Брежневым, хотя в широких кругах партии наиболее вероятным кандидатом на пост Генерального секретаря считался Черненко.

Ю.В. Андропов, избранный Генеральным секретарем ЦК КПСС после смерти Л. Брежнева в ноябре 1982 г., в первую очередь попытался устранить самые неприглядные приметы «безвременья» начала 80-х гг. Борьба с коррупцией, упрочение трудовой дисциплины и контроль за экономией материальных ресурсов стали главными направлениями его политики в первые месяцы нахождения у власти.

Кое-что удалось сделать, но все это, собственно, лишь отдаленно напоминало какую-то программу реформ. Дальше общих рассуждений о необходимости учитывать экономические реальности Андропов не пошел. Его осмотрительность, побуждавшую взвешивать каждое слово и тщательно обдумывать каждый шаг, нельзя не признать чрезмерной. Но и она не спасала от поспешных импровизаций, наподобие поисков в магазинах и кинотеатрах «прогульщиков». Скорый уход Андропова с политической сцены (он умер после тяжелой болезни в феврале 1984 г.) дал повод говорить о нереализации его замыслов глобальной перестройки общества. Если это так, то нужно предположить, учитывая «андроповские» темпы модернизации страны, что сам реформатор едва ли рассчитывал увидеть плоды своего труда.

Преемник Андропова К.У Черненко был «переходной» политической фигурой. Отягощенный болезнями, он лишь урывками мог заниматься государственными делами. В последние месяцы своего недолгого «секретарства», прикованный к постели, он не был способен реально влиять на положение дел в стране. В своей предыдущей работе он редко выходил за порог партийных и государственных канцелярий. Не будучи новатором ни по характеру, ни по прошлой карьере, он, однако, не препятствовал поиску новых подходов в политике и экономике. Он зачастую поддерживал осторожные новшества, которые подготавливал и проводил занявший второе место в партийном руководстве М.С. Горбачев.

Перемена правительственного курса после 1964 г. закрепила новые веяния во внешней политике СССР. Карибский кризис привел к переоценке приемов советской дипломатии, обеспечив ее относительную сдержанность и заставив ее учитывать традиционные сферы интересов других стран. Блеф уже не мог быть основой дипломатической комбинации, события 1962 г. показали, что это приводит к плачевным последствиям.

Наиболее плодотворные результаты имели внешнеполитические усилия СССР на европейском и американском направлениях. Сближение СССР с западноевропейскими странами и потепление в его отношениях с США стали важнейшими элементами так называемого «процесса разрядки международной напряженности». Визит президента Франции Ш. де Голля в Советский Союз в 1966 г. положил конец эре «холодной войны». Это явилось одним из условий расширения политического сотрудничества СССР и с другими западноевропейскими странами. Первым крупным шагом «разрядки напряженности» стало заключение Договора между СССР и ФРГ в Москве 12 августа 1970 г. В соответствии с Московским Договором СССР и ФРГ гарантировали не только нерушимость границ обеих стран, но и заявили, что они «не имеют территориальных претензий к кому бы то ни было и не будут выдвигать такие претензии в будущем».

Французские и западногерманские руководители стали привилегированными собеседниками кремлевских правителей. Во многом опираясь на их поддержку, СССР смог ускорить реализацию своей давней идеи о коллективной безопасности в Европе. Учитывая судьбу предыдущих советских проектов в этой области, СССР не препятствовал тому, чтобы инициатива на этот раз была проявлена Финляндией, которая хотя и была тесно связана с СССР, но формально стояла вне блоков.

В 1970 г. финский министр иностранных дел обратился к европейским правительствам с просьбой открыть переговоры о безопасности в Европе. СССР и его союзники сразу же ответили согласием на финскую ноту. Положительный отклик НАТО был получен в 1972 г. Длившиеся три года переговоры шли медленно в основном из-за обсуждения двух принципиальных вопросов: о мерах по укреплению военного доверия и о правах человека. Военные вопросы долго дискутировались из-за отсутствия приемлемых для всех механизмов проверки и контроля над передвижением войск. Гуманитарные вопросы, в том числе касающиеся научного, культурного и информационного обмена и прав человека, превратились в объект нескончаемых прений во многом из-за позиции стран советского блока. Представлявшие его делегации не хотели допустить широкого и вольного толкования понятий свобод. Они не желали брать обязательства, которые не могли и не стремились выполнять.