Георгий Вернадский - Монголы и Русь

Фактор, который трудно переоценить в развитии русской интеллектуальной и духовной жизни – это роль живших на Руси и обращенных в христианство татар и их потомков. Уже упоминалась история царевича Петра Ордынского, основателя монастыря в Ростове. Были и другие подобные случаи. Выдающийся русский религиозный деятель XV века, тоже основавший монастырь, Св. Пафнутий Боровский, был внуком баскака. В XVI веке боярский сын татарского происхождения по имени Булгак был посвящен в духовный сан, и после этого кто-либо из членов семьи всегда становился священником, вплоть до отца Сергия Булгакова, широко известного русского богослова XX века [1087] Отец Сергий Булгаков, Автобиографические заметки (Париж, JMCA Press, 1946), с. 15. Помимо священнической семьи Булгаковых, на Руси было еще две дворянские семьи Булгаковых, обе – тоже татарского происхождения, одна ведет свое начало с XIV века, а другая – с XVI. . Были и другие выдающиеся русские интеллектуальные лидеры татарского происхождения, такие, как историк H. M. Карамзин и философ Петр Чаадаев [1088] См.: M. Vasmer, «Der Name Caadajev», ZSP, 17(1941), 340. . Чаадаев, вероятно, был монгольского происхождения, поскольку Чаадай является транскрипцией монгольского имени Джагатай (Чагатай). Возможно, Петр Чаадаев был потомком сына Чингисхана – Чагатая [1089] Vasmer (как и в сн. 124). pp. 340-341. О Чаадаеве см.: С. Quenet, Tchaadaev et ses Lettres philosophigues (Paris, 1931); A. Schelting, Russland und Europa (Bern, 1948); В.В. Зеньковский, История русской философии (Paris, JMCA Press, 1948), I, 157-159; N.O. Lossky, History of Russian Philosophy (New Jork, International Universities Press, 1951), pp. 47-51. . Одновременно парадоксально и типично, что в «плавильной печи» русской цивилизации с ее гетерогенными элементами «западник» Чаадаев был монгольского происхождения, а «славянофильская» семья Аксаковых имела своими предками варягов (ветвь Вельяминовых).

Когда Восточная Русь освободилась из-под власти хана, она стала значительно сильнее, нежели до монгольского вторжения. Вся «Великая Русь» была теперь объединена под предводительством великого князя московского. Чтобы подчеркнуть свою независимость от иноземного правления, а также свои полномочия во внутренних делах страны, он присвоил себе титулы царя и самодержца. Иезуит Антонио Поссевино, один из самых тонких дипломатов второй половины XVI века, хорошо знакомый с восточноевропейскими делами, был, по всей вероятности, прав, когда говорил, что «высокомерие» московских правителей было результатом их освобождения от господства татар [1090] B.O. Ключевский, Сказания иностранцев о московском государстве (2-е изд., Москва, 1918), с.83. . Оба титула – «царь» и «самодержец» – время от времени использовались в последние годы правления Ивана III и более часто – при Василии III [1091] Дьяконов, Власть, cc. 134-136. . Иван IV с одобрения церкви (1547 г.) был официально признан царем. В последующей полемике с князем Курбским Иван IV использовал слово «самодержец» в значении абсолютный верховный руководитель внутренними делами страны.

Следует вспомнить, что титул «царь» русские впервые применили по отношению к византийскому императору, а затем – и к монгольскому хану. Случилось так, что ко времени, когда Русь освобождалась уже от наполовину разбитых оков ханского правления, Византийская империя пала под натиском оттоманских турок. Иван III, женившись на Софии Палеолог, племяннице последнего византийского императора, находившейся под опекой папы, смог претендовать на права византийских царей. Папа и венецианцы, рассчитывавшие получить от русских помощь для борьбы с османами, не теряли времени даром, всячески подчеркивая значимость такого брака для Ивана III. Сами русские прекрасно понимали истинные причины этой женитьбы, но не считали это событие столь уж значительным [1092] Лихачев, Национальное самосознание древней Руси (как и в сн. 115), с. 97. . Однако они использовали византийские традиции во многих других случаях. Русская политическая мысль испытывала влияние византийских доктрин со времени обращения Руси в христианство. В киевский период русскими еще не была тщательно выстроена теория монархии, поскольку русская политическая почва того времени сильно отличалась от византийской. Затем условия изменились, в Московии возникло сильное централизованное государство, и русские образованные люди могли теперь обратиться за вдохновляющими идеями к тем течениям византийской мысли, которые они упускали из виду ранее. Нет сомнения в том, что московские монархические теории XVI века во многих отношениях отражали византийскую доктрину [1093] Дьяконов, Власть; Вальденберг, О пределах царской власти (как и выше, Гл. 4, сн. 155). .

Более того, москвичи теперь делали попытки найти исторические свидетельства для подтверждения прямой связи между византийской и русской монархиями. Среди множества выдвигавшихся полу – и псевдоисторических аргументов было и утверждение, что Владимир Святой во времена его обращения в христианство был коронован императором и патриархом Константинопольским. Еще одна популярная история рассказывала о том, что князь Владимир Мономах получил знаки царского отличия от византийского императора. На основе этой легенды царский венец московских правителей, украшенный драгоценными камнями и мехами, стал называться в XVI веке шапкой Мономаха. Герберштейн был первым из иностранных наблюдателей за русскими делами, который связал этот символ монаршей власти с именем Мономаха [1094] Герберштейн, с. 32. . В завещании Ивана IV впервые в русских документах упоминается о шапке Мономаха [1095] ДДГ, с. 433. . Она хранилась в сокровищнице московских великих князей со времени правления Ивана I и упоминалась в их завещаниях, как Шапка Золотая [1096] Там же, с. 8. . Вероятно, ее подарил Ивану I хан Узбек. Царский венец русских монархов является шедевром центральноазиатского искусства конца XIII или начала XIV века [1097] А.А. Спицын, «К вопросу о Мономаховой шапке», ОРСА, 8, Ч. 1, (С.-Петербург, 1906), 146-184; Рыбаков, ее. 642-643, Изображение шапки Мономаха см.: Древности Российского государства, 2, илл. 1, 2; J.S. Martin, A Picture History of Russia (New Jork, Crown Publishers, 1945), p. 25. .

Трудно сказать, всерьез ли верили сами москвичи в истории о коронованиях Владимира Святого и Владимира Мономаха. Во всяком случае, они не все ставили на византийскую карту, отдавая себе полный отчет в исторической связи между Московским царством и Золотой Ордой. И конечно, вполне естественным для московского правителя было принять титул его прежнего сюзерена. Более того, когда началось русское наступление на Восток, в ходе которого были завоеваны Казанское и Астраханское ханства (соответственно в 1552 и 1556 гг.), русский царь мог заявить права на царствование, по крайней мере, в двух наследственных золотоордынских государствах. Московская власть придавала особое значение глубинным целям этих завоевательных походов, способных обеспечить признание царского титула своего правителя королем Польши. В русской дипломатической ноте, врученной польскому и литовскому послам в 1556 г., утверждалось, в дополнение к византийскому доводу, изложенному нами выше, что кроме русской земли Господь дал Ивану IV царства Казанское и Астраханское, " атрон Казанский и Астраханский был царским престолом с самого начала " [1098] Дьяконов, Власть, cc. 142-143. .Стоит добавить, что московский писатель XVII века Григорий Котошихин, очень хорошо знакомый с учреждениями и традициями своей страны, также считал завоевание Казани и Астрахани историческим фундаментом Московского царства [1099] Г. Котошихин, О России в царствование Алексея Михайловича (3-е изд.,С.-Петербург, 1884), с.1. .