Михаил Смолин - Тайны русской империи

И если бы не проповедь церкви в этой новой религиозно-политической реальности нашего мира, если бы не выставленная православием мировоззренческая альтернатива этому «новому господству» в нашем обществе, то русская цивилизация не имела бы ни одного шанса выдержать новый «натиск на Восток». Сегодня нельзя, конечно, говорить о том, что мы выстояли перед вторжением демократической западной цивилизации. И именно поэтому в противодействии ей роль церкви видится еще более значимой.

К сожалению сегодня осознанию этой роли православного мировоззрения мешает довольно сильное распространение в светской среде, да и даже в некоторой части собственно церковной общественности, суждения о том, что православной церкви безразлична или по меньшей мере неважна форма власти в государстве, в котором она несет свое служение. Эту позицию можно охарактеризовать как экономную в вопросе влияния церкви в мире, позицию, суживающую церковную роль в современном посткоммунистическом русском обществе. Отчасти такое мнение корнями, безусловно, уходит еще в советское секуляризованное сознание, отчасти питается новыми и одновременно уже старыми демократическими идеями «о свободной церкви в свободном государстве» (идее, на которой остановились европейские государства после реформации и многолетних религиозных войн)…

Быть православным человеком трудно уже потому, что необходимо бороться со своими внутренними духовными нестроениями, греховными желаниями и т.п. Неужели же при этом православному человеку должно быть безразлично, что кроме всех внутренних искушений и борений существует еще и внешний могущественный враг в лице противоцерковного государства, которое будет навязывать антицерковные идеи, воспитывать антицерковный дух, разрушать христианскую нравственность и т.п.? Неужели же все равно, сколько иметь врагов? Как можно отделять борьбу с внутренними врагами от внешних, да и возможно ли это в действительности?

Вообще, наивно думать, что церковь и государство могут полюбовно «развестись», отделиться друг от друга юридически и духовно, но оставаясь физически другв друге. Абсурдность республиканско-демократического принципа отделения церкви от государства, с девизом «свободная церковь в свободном государстве», очень хорошо была вскрыта еще знаменитым канонистом Иоанном (Соколовым), епископом Смоленским. «По законам природы, — рассуждал Владыка, — свободная сила не может, безусловно, существовать в другой свободной силе: между ними должна быть или связь, следовательно взаимодействие, и поэтому одна сила будет сдерживать, ограничивать так или иначе другую; или будет между ними борьба, и одна сила будет стремиться подавить другую, чтобы быть вполне и действительно свободною» {365} .

Более прямолинейно дилемму отношений церкви и государства должно сформулировать — как либо связь, либо борьба. Путь религиозного индифферентизма, на первый взгляд вроде бы являющийся со стороны государства третьим путем в этой коллизии, с исторической точки зрения есть лишь периодически затухающая борьба против церкви уставшего и временно ослабевшего секуляризованного светского сознания, которая непременно разгорается всякий раз после подобного перерыва. Таким образом, религиозный индифферентизм государства является не наиболее толерантным для церкви светским принципом, а лишь наиболее расчетливым и умным противником. Безразличие к религии индифферентизма, как тонко подметил профессор И.С. Бердников, есть «безразличие тенденциозное», которое выражается следующим принципом: «не должно быть религии ни в гражданских, ни в политических отношениях» {366} .

Это рассуждение знаменитого русского канониста Ильи Степановича Бердникова (1839—1915) еще раз подтверждает, что нет союза между светом и тьмой, и если когда-либо кажется, что борьба секулярности с церковностью ослабевает, то это лишь значит, что либо церковная сторона сильна, либо что антицерковная накапливает силы для продолжения борьбы. Стремление к воцерковлению (приведение законов государства к соответствию церковным канонам) государства, стремление к духовному союзу с государством, проповедь церковного учения о христианском государстве в современном нам обществе есть такое же церковное миссионерство, как, например, выяснение и обличение неправомыслия еретических, раскольнических или сектантских религиозных учений. Стремиться к торжеству в нашем обществе православного учения о государственности есть такая же деятельность на благо церкви, как и отстаивание принципов христианской нравственности и чистоты православного вероучения.

Православной церкви не безразлично, в каком государстве она несет свое служение, находится ли она в гонении, в притеснении или в положении господствующей духовной силы. Да, проповедь Христа была всегда возможна, в том числе и в годы самых страшных гонений; да, кровь мучеников за веру создает новых христиан. Но не дает ли нам церковная история примеров, когда поместные церкви (например, африканские) исчезли с лица земли без покровительства православных государей при нашествии мусульман. Разве после взятия Константинополя в 1453 году и по сей день не ущемлена константинопольская церковь и все более не сокращается ее паства; а разве не то же самое испытали на себе и все восточные православные церкви? Да, врата адовы не одолеют церкви, но разве господство этих церквей при византийских Василевсах можно сравнивать с униженным выживанием при турецких султанах, а сегодня при сирийских социалистах или еврейских фундаменталистах?

Разве Русской православной церкви все равно, кто будет обладателем светской власти в нашем государстве: коммунистическая ли партия — многолетняя гонительница церкви, либеральные ли демократы, духовные и экономические экспериментаторы, в том числе и на церковной пастве, открывшие страну для всех возможных антихристианских ветров, или православные цари, которых еще Священное Писание Ветхого Завета изображало «питателями церкви» (Ис. 49,23)?

Разве все равно — иметь доступ к преподаванию нации Закона Божия и православного богомыслия или отправлять своих детей в школы, насаждающие нравственное растление и проповедующие антицерковные учения? Неужели все равно церкви — видеть ли во главе государства организатора гонений или ревностного защитника? Поверить в такой государственный индифферентизм церкви невозможно, иначе нужно утверждать, что церкви все равно, быть ли под властью антихриста, или под властью православных государей. Но такое безразличие к тому, что происходит вне церковных стен, не соответствует принципу воинствующей со злом церкви.