Франс Гампл - Создатели Империи

Еще менее явным было участие Цезаря в попытках, подрывающих основы законодательства, — в обоих заговорах Катилины. Первый заговор имел место в начале 65 г. до н. э. В этом году Красс был избран цензором, а Цезарь — эдилом. Луций Сергий Катилина являлся обремененным долгами, пользующимся дурной славой приверженцем Суллы. Кандидатуру Катилины на должность консула отклонили, так как его ожидал процесс за вымогательство. Избранные в 65 г. до н. э. консулами Пет и Сулла тоже потеряли свои должности из-за процесса, на котором была признана их виновность в недозволенной покупке голосов (предположительно на деньги Красса), и обвинители заняли их место. Теперь они хотели вместе с Катилиной и другими сторонниками насильственно занять консульство, убив новых консулов и занимающих враждебную позицию сенаторов. Тогда Красс стал бы диктатором, а Цезарь — его помощником, начальником конницы (magister equitum).

Наместником в Испанию послали разорившегося молодого патриция Гая Кальпурния Пизона, чтобы он поддержал заговор из этой провинции, надеялись также активизировать транспаданов. Планы были выданы, консулы под военным прикрытием вступили в должность 1 января 65 г. до н. э., и покушение отложили на более поздний срок. Между тем в Испании убили Пизона. Насколько далеко зашло участие Цезаря и Красса, остается неизвестным; вполне возможно, что они поощряли заговор, чтобы им поручили его подавление, и таким образом Цезарь и Красс получили бы в свое распоряжение войско. Во всяком случае, они не были скомпрометированы, тем более что ничего не произошло.

Но то, что связь с Каталиной существовала, обнаружилось в 64 г. до н. э., когда Цезарь был председателем суда присяжных (iudex quaestionis) и в качестве такового осудил двух сулланцев, участвовавших в проскрипциях; но когда потом перед его судом предстал Катилина, Цезарь оправдал его, хотя тот ничего не отрицал — яркий пример того, насколько Цезарь как судья руководствовался политикой. Он тогда считал, что Катилина может ему еще понадобиться. Катилина баллотировался в консулы в 63 г. до н. э., и казалось, что все складывается для него благоприятно. По-видимому, Красс и Цезарь его поддерживали, и даже баллотировавшийся вместе с ним Антоний принадлежал к его клике. Но консульство способного на все человека, за которым стояли вожди партии популяров, показалось сенаторам слишком опасным. Они поступились чувством чванства своей социальной принадлежности и выбрали «нового человека», Цицерона.

Когда на следующий год Катилина увидел, что его избрание в консулы снова натолкнется на сопротивление манипулируемого Цицероном сената, он решился на насилие. Намерение убить руководящего выборами Цицерона было разоблачено, но, несмотря на это, второй заговор распространился и приобрел гораздо больший размах, чем первый. Теперь Катилина под лозунгом погашения долгов, «новых финансовых списков», собрал вокруг себя обанкротившихся потомков жертв Суллы, а также нажившихся на проскрипциях, которые тоже обанкротились из-за расточительства, сформировал в Этрурии войско. Когда все попытки достичь цели в Риме другими путями закончились неудачей, он отправился в Этрурию. Но при этом оставил в Риме определенное число заговорщиков. Они должны были в случае, если Катилина появится с войском перед городом, поднять восстание и начать грабеж, поддержав его таким образом изнутри.

Через несколько недель Цицерону удалось предотвратить новое покушение на свою жизнь и наконец изобличить главных заговорщиков и арестовать их. Хотя между тем вышло чрезвычайное постановление сената и тем самым было объявлено осадное положение, Цицерон добился голосования сената по поводу их казни. В дебатах первые ораторы высказались за «высшую меру», то есть за смертную казнь. Только Цезарь уклонился от голосования. Не подвергая сомнению законность казни, он объявил ее нецелесообразной не только потому, что при всей формальной допустимости казнь такого известного гражданина без права апелляции может наделать шуму: она может быть воспринята как противоречащая законам и обычаям, которые служат для защиты граждан от произвола чиновников. Поэтому он предложил пожизненное заключение в италийских общинах.

Напоминание Цезаря о воздействие казни на общественное мнение произвело впечатление. Предыдущие ораторы сняли свое предложение, а следующие присоединились к Цезарю, и только после возобновления дебатов Катону в его страстной речи, где он сослался на государственную безопасность, которой угрожала мягкость Цезаря, удалось настоять на смертной казни; она состоялась в тот же день.

Выступление Цезаря было дипломатическим шедевром. Не оспаривая законность чрезвычайного постановления сената, он снял с себя ответственность за последствия этих полномочий сената, которые популяры всегда подвергали сомнению. Цезарь дистанцировался от смертной казни, правовые основы которой оспаривались, и мы можем предполагать, что человек, сделавший позже милосердие (dementia) добродетелью правителя, совершил это не только по расчету. Цезарь сделал для спасения арестованных все, что было возможно в тот момент, и одновременно осудил их деяния и отмежевался от них. Это являлось необходимым, так как ходили слухи о связях Цезаря и Красса с Катилиной. Насколько далеко они зашли, остается неизвестным. То, что они существовали в конце 64 г. до н. э., доказано.

Вожди оптиматов прилагали все усилия, чтобы вместе с катилинариями расправиться с обоими предводителями популяров. Травля привела к открытой угрозе Цезарю со стороны молодых всадников, которые охраняли заседание Сената; Красс предусмотрительно не явился на решающее заседание. Но оба своевременно отдалились от Катилины. Красс передал Цицерону анонимное письмо, где сообщалось о планах Катилины, и когда в следующем году доносчики обвинили Цезаря в участии в заговоре, он для оправдания обратился к Цицерону. Тот подтвердил, что Цезарь по собственной инициативе сообщил ему о заговоре. Цезарь настоял, чтобы одному из доносчиков не было выплачено ожидаемое вознаграждение, и как претор сам принял меры против остальных, а толпа восторженно его поддержала.

В то время Катилина, для борьбы с которым Метелл хотел послать Помпея с его войском, в военном отношении был уже уничтожен. Пять лет занятий чистой внутренней политикой имел за собой Цезарь, когда после 62 г. до н. э. он как пропретор принял управление провинцией в Испании. Цезарь продемонстрировал мастерское владение всеми средствами внутриполитического воздействия от пропаганды управления и законодательства до тайных троп интриги и заговора. Но результат этой ловкой игры, которую Цезарь вел на краю финансового банкротства, был незначительным. Разумеется, он являлся человеком, с выдающимся умом и знаниями которого следовало считаться. Но то, чего добился за короткое время Гай Гракх в начале революции, управляя Римом и Империей Форума, через шесть десятилетий было невозможно, потому что теперь всякий знал средства и пути, сделавшие это возможным.