Франс Гампл - Создатели Империи

Совсем иначе складывались отношения Карла с Византией. Византийский император никак не мог признать за Карлом то, чего никогда не оспаривал халиф, а именно равенства себе по рангу. Такая категоричность объяснялась древней византийской традицией. Эта традиция, связанная с многовековой историей, основывалась на том, что византийский император является законным наследником римских цезарей, откуда и его претензии на превосходство над всеми остальными монархами. Сознание превосходства стало руководством в политике византийского монарха. Карл же основывался на своем фактическом могуществе. И так как он знал, что превосходит императора по могуществу и власти, он всеми средствами стремился добиться признания своего равенства. Так путь Карла к вершине власти привел к столкновению с Византией.

В конце этого пути возникла средневековая западноевропейская империя. Ее образованию, которое принадлежит к фундаментальным событиям нашей истории, способствовали различные факторы. Хотя в научных исследованиях по данной проблеме многие вопросы остаются открытыми, в любом случае ясно, что существенную роль сыграла прежде всего фактическая власть Карла, а кроме того, его отношения с папством и Византией. Учитывая все это, процесс следует рассматривать многосторонне.

Так, например, исторически важно, что папство, еще при Пипине искавшее поддержки у франкского королевства, впоследствии еще больше отдалилось от Византии и сблизилось с Карлом Великим. Степень этого сближения видна по правам, которые папа передал Карлу в Риме. Это были полные императорские права, которые раньше полагались патрицию как заместителю императора. Но так как Карл в отличие от прежних обладателей этой должности воспринимал ее не как заместительство императора, он начал занимать — и в этом состоит решающее новшество — императорское или же подобное императорскому положение (Шрамм).

В соответствии с этим при франкском дворе за Карлом Великим признавали императорский сан. Когда в 799 г. Алкуин в одном из писем уравнял друг с другом «трех людей, занимающих самый высокий ранг», то есть папу, византийского императора и короля Карла, он не преминул приписать Карлу более высокие достоинства: он-де превосходит папу и императора по могуществу, мудрости и положению. Как считал Алкуин, именно поэтому в критический 799 г. в руки Карла было отдано благополучие церкви.

Эти мысли соответствовали собственным представлениям Карла. Они прозвучали несколько лет тому назад в послании к вновь избранному папе Леону III, которое, правда, было составлено тем же Алкуином, но написано от имени Карла и, конечно же, им одобрено. Там наряду с внешней защитой церкви от язычников обязанностью короля франков провозглашается содержание в чистоте христианской религии. Папа же должен ограничиться тем, чтобы «как Моисей, с воздетыми к Богу руками, молитвой поддерживать наше войско, дабы благодаря Вашей молитве populus christianus (христианский народ) всегда и всюду побеждал врагов, и имя нашего Господа Иисуса Христа прославилось по всему миру». Задачи Карла далеко выходили за рамки обязанностей патриция, состоявших в защите римской церкви. Карл хотел быть поборником христианства и предводителем «populus christianus». А это значило, что он в своем отношении к папству претендовал на ведущую роль.

Эта претензия на предводительство христианским народом, которая, к слову сказать, глубоко укоренилась во франкском самосознании, сыграла определяющую роль в отношениях короля франков с Византией. Карл политически никогда не ставил под вопрос византийскую императорскую власть, хотя и стремился к признанию его равным по рангу византийскому императору. Противоречия имели религиозную причину.

На территории древней империи, где в высшей степени дифференцированная теология была тесно связана с жизнью государства, спор о почитании икон неоднократно приводил к потрясениям в церковной и государственной жизни, причем в этом споре Запад, кроме папы, не принимал деятельного участия. Но положение изменилось, когда в 787 г. императрица Ирина и император Константин VI созвали в Никее Вселенский Собор, который должен был положить конец этому спору. Именно тогда к нему подключился Карл Великий. Так как этот Собор был объявлен Вселенским, а Карл, претендовавший на руководство западным христианством, был просто-напросто обойден, он, во-первых, оспорил его ойкуменическое [27] Ойкуменическое — общечеловеческое (от сл. «ойкумена» — часть земли, населенная людьми) (Прим. ред.). значение. Во-вторых, он выразил протест против его решения, хотя Собор не высказывался ни за уничтожение икон, ни за их почитание, что в плохом переводе на латинский язык, который Карл получил от папы, было неточно отражено. Король поручил своим придворным теологам составить ответный документ: так называемые Libri Karolini (книги Карла), которые прославились благодаря заметкам на полях, сделанных, вероятно, самим монархом. Даже если их подлинность сомнительна, весь документ следует признать подтверждением королевской воли и мнения Карла. В нем теологи от имени Карла доказывают, что Никейский собор не только неправомерно был назван Вселенским, но и в своем решении выступил против католического учения (это было одновременно выражением и собственной позиции ученых). В документе говорится, что правоверие сохранилось только на Западе, поэтому Карл Великий мог претендовать на то, чтобы быть единственным легитимным поборником христианства. В силу этого Карл сопоставляется с византийским императором: он не оспаривает его императорское положение, потому что и без того как «король франков, правящий Галлией, Германией, Испанией и соседними провинциями» равен ему и даже превосходит. Libri Karolini, важнейший церковно-политический документ того времени, является свидетельством каролингского имперского мышления, которое представлено там как германское и христианское, однако явно отличается от представления о Римской Империи: очевидно, что Карл Великий во время написания Libri Karolini еще не стремился к римской императорской власти.

В 794 г. Синод во Франкфурте решил спор, еще раз осудив, правда, неправильно понятое решение Никейского Собора о поклонении иконам. На нем, кроме папского легата и франкских теологов, присутствовали представители Англии, Италии и Испании; председательствовал Карл. Как сообщают Libri Karolini, Синод признал, что король действительно является предводителем христианского мира.

Правда, христианский мир не совпадал с его королевством, но оно было ядром этого мира. Помощники и друзья Карла многозначительно называли владения монарха «imperiale regnum» (императорским королевством), и есть высказывания, которые прямо характеризуют франкское королевство как «imperium christianum» (христианскую империю).