Анатолий Абрашкин - Древние цивилизации Русской равнины

Проблема индоевропейской прародины – одна из нерешенных (и оттого наиболее дискуссионных) в современной исторической науке. Решается она в основном с привлечением данных лингвистики, которые, как теперь уже ясно, в отрыве от других наук не могут привести к ее решению. Наша идея заключается в том, что распад индоевропейской общности произошел гораздо раньше, чем полагают филологи и следующие за ними историки. Причина тому – затопление их прародины в X—IX тыс. до н. э. Спасаясь от наступления водной стихии, ранние индоевропейцы разбрелись по разным уголкам Европы и Азии. Ни о каком их единстве в более позднее время уже не может идти речи. Вот простое и ясное решение индоевропейской проблемы. Надо только выявить и указать основные маршруты миграций индоевропейцев.

Теперь самое время вспомнить о двух родословных от Адама. Если первая, с Каинаном, повествует просто о смене патриархов, то вторая, с Каином, содержит сюжет о его исходе. «И пошел Каин от лица Господня и поселился в земле Нод, на восток от Едема» (Бытие: 4, 16). Отталкиваясь от этой информации, естественно заключить, что в эру Каинана какая-то (надо полагать, немалая) группа людей покинула родные пенаты. Библеисты на протяжении веков гадают, что же это за загадочная страна Нод? А разгадка лежит на поверхности. По-латински «север» будет «nord». Современное прочтение озвучивает это слово как «норд» (нордический – северный). Но буковка «r» в сочетании с «d» иногда проглатывается, как, например, в английском «word». То, что мы обращаемся к латинскому языку, равно как и греческому, не должно смущать читателя. Все-таки текст Библии не такой уж древний, как нас уверяют ее апологеты, да к тому же она еще и редактировалась. Так что Каин ушел в северную страну на восток от Русской равнины. Если к этому добавить, что человек в ту эпоху искал для поселения возвышенные территории, то можно сделать вывод, что Каин и его потомки обосновались в Приуралье, а возможно, впоследствии добрались до Среднесибирского плоскогорья и Алтая.

Каин известен как основатель первого города. Не будем сейчас замыкаться на том, что строительство городов – северная традиция. Принципиален другой момент. Первые города строились переселенцами, в первую очередь, для защиты от местного населения. Мигранты-индоевропейцы находились в численном меньшинстве, постройка ограждений была одним из средств, обеспечивающих безопасность. Вступая в контакты с прафинно-уграми, прауральцами и пратюрками, индоевропейцы должны были доказывать в том числе и свою военную состоятельность.

Библия называет Каина первым земледельцем. Это важное и, безусловно, правильное указание на приоритет северной цивилизации (и индоевропейцев!) в развитии земледелия. В 1934 году в трудах Института археологии РАН опубликована работа известного археолога Петра Николаевича Третьякова «Происхождение земледелия», где показано, что родину земледелия следует искать в регионе Восточной Европы, обладавшей единственными в мире крупными массивами смешанных лесов – источником высококачественного топлива и золы для удобрения почвы. Первые сельскохозяйственные культуры всех южных древних стран – и Египта, и Месопотамии, и Индии, и Китая – это ячмень, полба, просо, репа. Все эти культуры по происхождению – среднеевропейские и обязаны европейскому подсечному земледелию.

Полба – вид пшеницы с ломким колосом. Сегодня общепринято, что культурная пшеница происходит из Юго-Западной Азии, региона, известного как плодородный полумесяц. Пшеница была одним из первых одомашненных злаков, ее культивировали еще в самом начале неолитической революции. Селекция первых сортов осуществлялась по прочности колоса, который должен выдерживать жатву, по устойчивости к полеганию и по размеру зерна. Это вскоре привело к утрате культурной пшеницей способности размножаться без помощи человека, так как ее способность к распространению зерен в диких условиях была сильно ограничена. Время появления культурной пшеницы точно не установлено, но это произошло не позднее X – первой половины VIII тысячелетия до н. э., сначала, по меньшей мере, в трех местностях в северном Леванте: близ населенных пунктов Иерихон, Ирак-эд-Дубб и Тель-Асвад, а несколько позже и в Юго-Восточной Турции.

Не кажется ли вам, дорогой читатель, удивительным, что затопление Русской равнины синхронизировано по времени с возникновением земледелия в странах плодородного полумесяца? Посмотрим еще раз на физическую карту мира. Малая и Передняя Азии изобилуют темно-коричневым цветом, обозначающим нагорья и горы. Они выступали местом спасения северян-европейцев, спасавшихся от наступления Океана. Одна из волн миграций индоевропейцев докатилась до Анатолии и Ближнего Востока, именно европейцы принесли сюда и стали развивать здесь культуру земледелия.

Академические круги встретят в штыки это утверждение, но они, сами того не ведая, уже на пути к нему. Вот что пишет, например, М. Гимбутас в книге «Цивилизация Великой богини: мир Древней Европы»: «В наши дни уже совершенно невозможно принять гипотезу, согласно которой европейский земледельческий комплекс был в готовом виде привнесен с Ближнего Востока. Действительно, во времена В. Гордона Чайлда (1892—1957 гг.) было модно говорить о приходе агрокультуры как о своеобразной «революции», однако теперь процесс развития неолита в Европе представляется исследователям гораздо более сложным – длительным, неоднородным, во многом обусловленным природными и географическими условиями». Сказано достаточно витиевато, но вполне определенно: обратите свой взор к достижениям северян. А мы добавим от себя: изучайте и цитируйте труд П.Н. Третьякова.

Десятым тысячелетием до н. э. следует датировать и первые контакты индоевропейцев с праафразийцами. Приверженцы ностратической теории обнаружили межязыковые параллели между этими семьями народов и предположили, что некогда европеоиды и негроиды составляли единый народ. Но это совершенно неправильно. Смешение культур началось относительно поздно, после прихода европейцев на Ближний Восток. Так называемая натуфийская культура, расцветшая в Восточном Средиземноморье в X—VIII тыс. до н. э., была создана ими. Поначалу натуфийцы обитали не только в пещерах, но и на открытых местах. Их жизнь зависела от урожаев дикой пшеницы и ячменя, но, в то же время, они и охотились на газелей, оленей и свиней. В местах их поселений археологи находят ступки и камни для растирания зерна и семян, равно как кремневые зубчатые вкладыши для серпов. Встречаются тут и костяные орудия: шилья, иглы, лопатки, жатвенные ножи, рыболовные крючки и гарпуны – набор, который на протяжении тысячелетий будет представлять типичный набор неолитических инструментов. О продолжении позднепалеолитических традиций говорят натуфийские костяные изображения животных, а наличие раковин денталиум с берегов Средиземного и Красного морей, из которых изготовлялись бусы, – о существовании морского сообщения с отдаленными регионами. У натуфийцев были прирученные собаки. В VIII—VII тыс. до н. э. они строят первые города (Иерихон, Чатал-Хююк, Хаджилар), но это опять-таки, в первую очередь, был способ обособления от местных племен.