Роберт Кондратенко - Морская политика России 80-х годов XIX века

Военное министерство, вопреки общему настроению, продолжало подталкивать правительство к прежней политике, чреватой разрывом с Англией. Император, игнорировавший угрозу войны, ясных указаний министрам не давал. Моряки же, не располагая средствами на военные приготовления, старались скрыть действительное положение от неприятеля. 5/17 апреля И.А. Шестаков попросил Н.К. Гирса передать в Лондон, что вход во Владивосток минирован, но Н.К. Гирс не решился отправить депешу, пока не получил разрешения Александра III. А 6 апреля управляющий убедил царя, что пора начинать кампанию, не дожидаясь окончания вооружения всех судов [567] РГАВМФ. Ф. 26. Оп. 1. Д. 13. Л. 34, 35. .

1

2

Миноноски Балтийского флота: вооруженная аппаратом для мин Уайтхеда (вверху 1) и с шестовыми минами (внизу 2)

Через день последовало соответствующее высочайшее повеление, и команды перебрались на свои корабли. Работы пошли быстрее, хотя все необходимое приходилось доставлять по прорубленным во льду каналам. 11 апреля И.А. Шестаков обратился в Министерство финансов с просьбой открыть кредит в 650 000 руб. нз вооружение, и 16 апреля Н.Х. Бунге отдал распоряжение об этом Главному казначейству [568] РГИА. Ф. 565. Оп. 1. Д. 213. Л. 1, 2. .

К концу месяца часть кораблей уже могла выйти в море по приказанию, но до полной готовности было еще далеко [569] РГАВМФ. Ф. 417. Оп. 1. Д. 137. Л. 77. .

Весь апрель продолжалось в Кронштадте и Петербурге вооружение apтилерийских батарей и миноносок. Причем, назначенный начальником минного отряда контр-адмирал М.Д. Новиков доносил 18 апреля, что его подчиненным сильно мешает лед в Гребном порту, где хранились миноноски, и просил разрешения для очистки акватории, за отсутствием казенных, «нанять один из вольных паровых катеров, не более как на три дня, в противном же случае, — указывал он, — работа эта продлится от десяти до четырнадцати дней» [570] PГАВМФ. Ф. 417. Оп. 1. Д. 73. Л. 10. .

Всего министерство могло рассчитывать в ближайшее время на 56 петербургских и 16 кронштадтских миноносок, из которых минами Уайтхеда были вооружены соответственно 13 и девять, остальные же — шестовыми. Однако работы затянулись, и только 14 мая из Петербурга в Кронштадт отправились 44 еще не готовые к бою миноноски [571] Там же. Л. 22. .

Похожей была ситуация и на Дальнем Востоке. Стараниями А.В. Фельдгаузена к 10 апреля сообщение о минировании Владивостока передали консулам в Нагасаки, Шанхае, Сингапуре и Гонконге, а также посольствам в Пекине и Токио. Оно не вполне соответствовало действительности, так как к тому времени окончилась лишь начатая 4 апреля постановка «сетевого» заграждения из гальванических мин в восточном проходе пролива. Западный же, покрытый льдом, заграждали до 24 апреля. К постановке сфероконических мин приступили только 11 апреля. Три из шести миноносок Владивостокского порта начали кампанию 9-го, а остальные — 12 апреля, но лишь 23 апреля завершилась подготовка всех 18 боевых мин Уайтхеда, и отряд стал пристреливать их [572] РГАВМФ. Ф. 417. Оп. 1. Д. 50. Л. 230 об — 234. .

Вместе с тем, 17 апреля барон А.Н. Корф сообщил, что «вооружение Владивостока идет гораздо быстрее, чем можно было ожидать». По его словам, на батареях крепости уже стояло 15 готовых к бою орудий, 18 апреля предполагалось увеличить их число до 30, а 21-го — до 45 [573] РГАВМФ. Ф. 417. Оп. 1. Д. 74. Л. 34. .

Следует отметить, что отношения между начальствующими чинами Военного и Морского министерств на местах оставляли желать лучшего. Сказывался антагонизм, вызываемый прежде всего борьбой за власть в приморских крепостях. Так, с конца марта барон А.Н. Корф жаловался, что А.В. Фельдгаузен распоряжается во Владивостоке без его ведома, и 3 апреля П.С. Ванновский обратился к И.А. Шестакову, настаивая на сосредоточении власти в руках Приамурского генерал-губернатора. Управляющий Морским министерством согласился с ним, оговорив самостоятельность Тихоокеанского отряда и заметив, что А.Н. Корфу целесообразнее находиться во Владивостоке. Однако сделать это было непросто: 6 апреля барон телеграфировал, что до вскрытия льда на реке Уссури, ожидаемого дней через 12, он не в состоянии выбраться из Хабаровки [574] Там же. Л. 8 — 11, 16. .

Столь же сложные отношения установились между генерал-лейтенантом Х.Х. Роопом и А.А. Пещуровым. Испытывая недостаток в личном составе крепостных минных рот инженерного ведомства, Х.Х. Рооп в середине апреля попросил А.А. Пещурова выделить им в помощь 440 матросов, но тот, ссылаясь на некомплект команд, отказал. Генералу пришлось телеграфировать в Петербург, откуда 22 апреля предписали главному командиру Черноморского флота оказывать содействие командующему войсками Одесского округа [575] РГАВМФ. Ф. 417. Оп. 1. Д. 72. Л. 10–14. .

Недостаток координации действий представителей двух министерств был в данном случае следствием не только их разобщенности, но и недостаточной централизации, при которой решение важнейших вопросов оставлялось на усмотрение местного начальства. Такой порядок позволил Х.Х. Роопу лишь 8 апреля переадресовать А.А. Пещурову сделанный Н.Н. Обручевым еще 1 апреля запрос о планах Черноморского флота на случай разрыва с Англией. 16 апреля адмирал ответил, что до окончания постройки броненосцев флот располагает двумя «поповками», крейсером «Память Меркурия», 11 минными судами и шхуной «Гонец» из которых только крейсер и четыре новейших миноносца пригодны для активных действий вдали от портов. Поэтому, писал он, «когда по современным сведениям будет известно, что турецкий флот еще не готов вступить в Черное море, а флот враждебной нам державы, решившейся форсировать проливы без союза с Турциею, еще не прошел Дарданеллы», крейсер с миноносцами согласно замыслу «направляется ко входу в Босфор и забрасывает этот вход минами, оставаясь у заграждения для его охраны и наблюдения». Предполагалось, что за держав неприятеля на некоторое время, отряд отступит в Севастополь, где «Гонец», «поповки» и малые миноноски успеют поставить оборонительное заграждение. Мобилизации пароходов РОПиТ при войне с сильной морской державой А.А. Пещуров не планировал [576] Там же. Л. 16–18. .

Письмо главного командира позволяет заключить, что к началу Афганского кризиса ни флот, ни армия к проведению Босфорской операции готовы не были и она, несмотря на существовавшие в Петербурге планы (возможно, А.А. Пещуров даже не знал о секретной записке С.О. Макарова), не предусматривалась. Очевидно, что руководство Морским министерством из-за ограниченности средств действовало вполне в духе теории «двух флотов», намечая помимо крейсерской войны оборону своих берегов.