Франсуа Гизо - История цивилизации в Европе

Бросим теперь взгляд на внутренний быт Франции, на администрацию и законодательство Людовика XIV; и здесь мы найдем новые объяснения могущества и блеска его правительства.

Трудно определить с некоторою точностью, что должно понимать под администрацией в управлении страны. Размышления об этом факте приводят, кажется, к следующему убеждению: администрация, в самом общем значении слова, есть совокупность средств, с помощью которых воля центральной власти передается, по возможности быстро и верно, во все части общества, а силы общества как личные, так и вещественные в свою очередь и при тех же условиях восходят к центральной власти. Такова, если не ошибаюсь, настоящая цель, господствующий характер администрации. Отсюда видно, что в те времена, когда в особенности необходимо водворить в обществе единство и порядок, администрация представляется лучшим средством к достижению этой цели: она сближает, скрепляет, соединяет бессвязные, разбросанные элементы общества. Такова, действительно, была задача администрации при Людовике XIV. До него во Франции, как и во всей вообще Европе, чрезвычайно трудно было приводить действие центральной власти во все части общества и сосредоточивать в руках центральной власти средства и силы народа. Над этим трудился Людовик XIV с несравненно большим успехом, нежели предшественники его; ему удалось в известной степени достигнуть намеченной цели. Я не могу войти в подробности по этому предмету; но посмотрите все отрасли общественной деятельности – налоги, пути сообщения, промышленность, военную администрацию, все учреждения, сколько-нибудь относящиеся к администрации: почти каждое из них происхождением, развитием или существенным усовершенствованием своим обязано правительству Людовика XIV. Величайшие люди его времени: Кольбер, Лувуа – действовали и проявляли свой гений на поприще администрации. Вот почему правительство Людовика XIV приобрело всеобщность, твердость, решительность, чуждые другим, современным ему европейским государям.

С точки зрения законодательства, царствование Людовика XIV представляет нам такой же точно факт. Возвращаюсь к сравнению, которое я привел в начале лекции – к законодательной деятельности консульского правительства, совершившего изумительный труд общего пересмотра и исправления законов. Подобный труд был исполнен и при Людовике XIV. Обширные узаконения, обнародованные им – устав судопроизводства, уставы уголовный, торговый, морской, о водах и лесах – все это настоящие кодексы, составленные наподобие наших, рассмотренные в государственном совете, иногда под председательством Ламуаньона. Есть люди обязанные своею известностью участию в составлении и обсуждении этих кодексов – например Пюссор. Если бы мы рассматривали законодательство Людовика XIV в самом существе его, то могли бы сделать против него множество возражений; оно исполнено недостатков, для нас очевидных и бесспорных; цель его не столь истинная справедливость и свобода, сколько общественное благоустройство, приведение законов в прочный и правильный порядок. Но и это одно составляло в то время важный шаг вперед; указы Людовика XIV по самому превосходству своему пред прежним законодательством, без сомнения, могущественно содействовали прогрессивному движению французского общества на поприще цивилизации.

Итак, с какой бы точки зрения ни рассматривать правительство Людовика XIV, не трудно открыть причины его влияния и силы. Собственно говоря, оно в первый раз представило Европе зрелище правительства, уверенного в самом себе, свободного от всяких внутренних врагов, спокойно обладающего своею территориею, своим народом, исключительно преданного правительственным трудам и заботам. Прежде все европейские правительства беспрестанно втягивались в войны, лишавшие их и безопасности и досуга, или же до такой степени были стеснены партиями и внутренними врагами, что постоянно должны были бороться за самое существование свое. Правительство Людовика XIV первое подало пример исключительного попечения о своих выгодах, первое соединило в себе все свойства власти, окончательно установившейся и прогрессивной, которая не чуждается нововведений, потому что рассчитывает на долговечность свою. В самом деле мало найдется правительств, которые уделяли бы так много места нововведениям. Сравните правительство Людовика XIV с абсолютною монархиею Филиппа II в Испании: власть Филиппа II была еще более неограничена, нежели власть Людовика XIV, но отправление ее было далеко не так спокойно и правильно. Притом каким образом Филиппу II удалось утвердить в Испании абсолютную власть? Он совершенно уничтожил свободную деятельность страны, он противился всякого рода улучшениям, он осудил Испанию на состояние совершенного застоя. Напротив того, правительство Людовика XIV деятельно способствовало всякого рода нововведениям, благоприятствовало успехам наук, искусств, материального благосостояния, одним словом – цивилизации. Вот истинная причина его преобладания в Европе; вот почему оно в продолжение всего XVII века служило на континенте образцом правительства не только для государей, но и для самих народов.

Теперь неизбежно возникает вопрос: каким образом правительство столь блестящее, столь прочное – судя по тем фактам, которые мы изложили, – каким образом это правительство так быстро дошло до такого упадка? Каким образом, после такого преобладающего значения в Европе, оно в следующем же столетии сделалось столь слабым, несостоятельным, малоуважаемым? Самый факт не подлежит ни малейшему сомнению. В XVII веке французское правительство стоит во главе европейской цивилизации, в XVIII оно исчезает; вождем, руководителем прогрессивного движения европейского мира делается французское общество, отделенное от своего правительства и часто даже враждебное ему.

Здесь мы встречаемся с неисправимым недостатком и неизбежным последствием абсолютной власти. Я не войду в подробное рассмотрение ошибок Людовика XIV, ошибок чрезвычайно важных; я не буду говорить ни о войне за испанское наследство, ни об отмене Нантского эдикта, ни о чрезмерных расходах, ни о многих других пагубных для него мерах. Я оставлю достоинства его управления в том виде, в каком я изложил их; я допускаю, что ни одна абсолютная власть не соответствовала до такой степени требованиям своего времени и своего народа, не оказала столь важных услуг цивилизации своей страны и вообще всей Европы. Но единственным принципом, единственным основанием этого правительства была абсолютная власть – и вот почему оно дошло до заслуженного падения. Существенный недостаток Франции Людовика XIV заключался в отсутствии политических сил и учреждений, которые бы существовали сами по себе и были способны к самостоятельной деятельности, к сопротивлению. Не было уже древних французских общественных учреждений, если только они заслуживают этого названия; Людовик XIV довершил разрушение их и, конечно, не озаботился заменою их новыми. Они стеснили бы его власть, а он не хотел никакого стеснения. Воля и действие центральной власти – вот все, что ярко проявляется в это время. Правление Людовика XIV – это факт великий, блистательный, могучий, но лишенный основания и корня. Свободные учреждения обеспечивают не только мудрость, но и прочность правительств. Нет системы, которая могла бы существовать без помощи общественных учреждений. Там, где существование абсолютной власти было продолжительно, она непременно имела опору в таких учреждениях, – то в разделении общества на строго разграниченные между собою касты, то в системе религиозных учреждений. В правление Людовика XIV и власть, и свобода одинаково были лишены политических учреждений. Во Франции в то время ничто не обеспечивало ни страны против беззаконных действий правительства, ни самого правительства против неизбежного влияния времени. Зато правительство и присутствовало при собственном падении. Постарел не один Людовик XIV; не он один ослабел к концу своего царствования; постарела, ослабела вся абсолютная власть. В 1712 году абсолютная монархия была так же дряхла, как и сам монарх; и зло было тем более неисправимо, что Людовик XIV уничтожил вместе с политическими учреждениями и политические нравы. Без независимости – нет политических нравов. Кто сознает собственную силу, тот один только одинаково способен служить правительству и противиться ему. С независимыми учреждениями исчезают и энергичные характеры; из обеспеченности прав, наоборот, рождается благородная гордость, чувство собственного достоинства.