Виктор Петелин - История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции

В это время вышли романы «Первые радости» (1945) и «Необыкновенное лето» (1948, Сталинская премия первой степени за оба романа) К. Федина, «Повесть о детстве» (1949), «Вольница» (1950, Сталинская премия первой степени) Ф. Гладкова, «Русский лес» Л. Леонова (1953), «Журбины» (1950) Вс. Кочетова, «Живая вода» (1950) А. Кожевникова, получивший Сталинскую премию второй степени, «Искатели» (1954) Д. Гранина, но все эти романы, кроме «Русского леса», отличались строгой последовательностью разделения своих героев на образцовых, положительных и отрицательных в духе требований социалистического реализма, в конфликте всегда побеждает доброе начало.

Своим творческим путём, минуя требования социалистического реализма, шёл Михаил Михайлович Пришвин, создавая такие произведения, как «Кладовая солнца» (1946), «Корабельная чаща» (1953), «Глаза земли (Дневник писателя)».

Большим событием в жизни писателей был II Всесоюзный съезд писателей СССР (15—26 декабря 1954 года), на котором были подведены предварительные итоги развития русской литературы в послевоенное время: А. Сурков сделал доклад «О состоянии и задачах советской литературы», К. Симонов – содоклад о прозе, С. Вургун – о поэзии, А. Корнейчук – о драматургии, С. Герасимов – о кинодраматургии, Б. Полевой – о литературе для детей и юношества, Б. Рюриков – о литературной критике, П. Антокольский, М. Ауэзов, М. Рыльский – о переводной литературе.

Казалось бы, Союз писателей и Агитпроп ЦК КПСС предусмотрели, кого похвалить, кого поругать, рисуя единый поток достижений советской литературы во всех жанрах. Все выступавшие в прениях тоже были надёжными и проверенными людьми, от которых не ждали неожиданностей. Лишь В. Овечкин в своём выступлении 23 декабря критиковал присуждение Сталинских премий – по его мнению, система присуждения премий была неправильной: «Она в значительной мере основывалась на личных вкусах и была недостаточно демократичной. Не учитывалось мнение читателей, не учитывалась беспристрастная критика. Ежегодное присуждение Сталинских премий по литературе проходило в спешке, что приводило к поверхностному рассмотрению и обсуждению выдвинутых произведений. Не было необходимой проверки временем. А как беспринципно вело себя руководство союза! Обычно чуть ли не всё, что было напечатано за год в журналах и более или менее замечено, выдвигалось Союзом писателей на премию и представлялось в высшие инстанции. Руководство союза, таким образом, уходило от ответственности, уклонялось от прямого и смелого высказывания собственного мнения о лучших произведениях литературы за истекший год» (Литературная газета. 1954. 23 декабря). 26 декабря 1954 года на съезде выступил М.А. Шолохов, бурно встреченный собравшимися в Колонном зале, поразив смелостью и ответственностью за каждое своё слово. Он заметил, что съезд «протекает прямо-таки величаво», но, на его взгляд, в нехорошем спокойствии.

Бесстрастны лица докладчиков, академически строги доклады, тщательно отполированы выступления большинства наших писателей, и даже наиболее запальчивая в отношении полемики часть литераторов, я говорю о женщинах-писательницах и поэтессах, за редким исключением пребывают на съезде в безмолвии… Идет уже седьмой день съезда, но обстановка остаётся прежней. Некоторое оживление наметилось только после выступления В. Овечкина… Мне не хотелось бы нарушать царящего на съезде классического спокойствия, омрачённого всего лишь двумя-тремя выступлениями, но всё же разрешите сказать то, что я думаю о нашей литературе, и хоть коротко поговорить о том, что не может не волновать нас всех» (Там же. 26 декабря). Отметив талантливые имена, М. Шолохов сказал о бедствии «серого потока бесцветной, посредственной литературы, который последние годы хлещет со страниц журналов и наводняет книжный рынок», указывает на «художественное убожество и недолговечность произведений-подёнок, произведений, которые смело можно назвать литературными выкидышами». М. Шолохов резко говорит о критике, о руководителе «Литературной газеты» Б. Рюрикове, о К. Симонове, который очень быстро пишет легковесные книги и пьесы, обладающем «умением дипломатического маневрирования», об И. Эренбурге, написавшем слабую повесть «Оттепель» (1954).

Выступление М.А. Шолохова резко не понравилось сотрудникам Агитпропа и секретарям Союза писателей. Посовещавшись между собой, они предложили Ф. Гладкову, давнему недругу М.А. Шолохова, выступить с ответной критической речью:

«Как ни тяжело мне было подниматься на эту трибуну, но долгом своей совести, партийным своим долгом я считаю, что необходимо выступить против непартийной по духу и, я бы сказал, мелкотравчатой речи товарища Шолохова.

Наш съезд – большое событие в жизни нашей литературной организации, и не только нашей литературной жизни, но и большое событие в жизни нашего народа, политическое событие. Наша партия оказывает огромное внимание нашему съезду. Поэтому каждый из выступающих с этой трибуны обязан не забывать, что на нём лежит большая ответственность за каждое сказанное слово.

Такому писателю, как М.А. Шолохов, пользующемуся огромным авторитетом, не следовало ронять своего достоинства. Критиковать можно и нужно, резко, может быть, критиковать, но критика критике – рознь. Принципиальная критика не имеет ничего общего с зубоскальством и балаганным зоильством.

За двумя-тремя верными мыслями, высказанными тов. Шолоховым в форме плоского остроумия, следовали совсем неприличные выпады против отдельных лиц, весьма похожие на сплетню и на сведение личных счётов.

Товарищи, я по опыту прошлого, по пережитым испытаниям былого считаю, что это очень пахнет групповщиной.

Такая форма выступления, рассчитанная на дешёвый эффект, – не для трибуны съезда. Надо быть выше личных симпатий и антипатий. Надо немножко быть мудрецом и в эти исторические дни твёрдо стоять на принципиальных позициях, памятуя, что каждое неосторожное, непродуманное выражение и формулировка подхватывается всякими злопыхателями и недругами («Вот как сказал Шолохов», «Вот как раздраконил Шолохов!»), используется не в наших интересах, не в интересах нашего общества.

Надеюсь, что тов. Шолохов учтёт это заявление и сделает из него нужные выводы!» (Там же). После Ф. Гладкова выступил В. Собко (Украина) с такими же наставлениями, затем М. Турсун-заде (Таджикистан), Г. Леонидзе. К. Федин упрекнул М. Шолохова, что он не ответил на главный вопрос, а групповщина превращена в руках известного писателя в дубину (Там же. 27 декабря. С. 4—6).

На следующий день, 27 декабря, выступили А. Фадеев, В. Ермилов, Б. Рюриков, К. Симонов, они осудили речь М.А. Шолохова. А итоги съезда подвёл главный редактор газеты «Правда», член ЦК КПСС, член-корреспондент АН СССР Д.Т. Шепилов: «…Мы не могли не испытывать чувства горечи, несогласия и даже протеста, когда отдельные представители писательского мира пытались с этой трибуны нигилистически оценить большой путь, пройденный советской литературой, накопленные ею сокровища или пытались увести нас от волнующих проблем творчества в мелкие будни бытия…» (Там же. 30 декабря).