Игорь Ивлев - «Умылись кровью»? Ложь и правда о потерях в Великой Отечественной войне

Попытаемся проверить наши данные о величине потерь через сведения военного времени. Обратимся к заявкам СЗФ в ГШКА о пополнении для компенсации потерь войск и доведения их до штатов военного времени по состоянию на 1 августа 1941 г. Всего штаб фронта с учётом обещанного ему Центром маршевого пополнения (67 662 чел.) запросил в ГШКА четырьмя заявками от 2, 7, 12 и 20 июля 1941 г. 312 070чел. (ЦАМО РФ, ф. 56, оп. 12236, д. 80, лл. 1–15, 131). Штатная численность погибших 2 и 5 тд, разбежавшейся 184 сд, убывших в Западный фронт 126 и 179 сд, которые штаб фронта пополнять и развёртывать уже не планировал, составляла около 65 000 чел. Эта численность должна быть вычтена из общего объёма потерь в 377 469 чел., который мы установили выше и который, сохранись эти дивизии в боевом составе СЗФ, нужно было компенсировать за счёт пополнения. Поскольку они были утрачены для боевого состава фронта, постольку их не требовалось пополнять. Получим 377 469–65 000 = 312 469чел. Эти цифры удивительным образом практически совпадают с заявкой штаба СЗФ о пополнении в 312 070 чел. и тем самым полностью подтверждают легитимность и скрупулёзность наших выкладок по определению потерь СЗФ за 40 суток войны в 377 469 чел. с учётом всех соединений и отдельных полков!!! Данный факт также означает, что штаб СЗФ хорошо представлял истинную картину потерь, понесённых войсками, и потому заявку на пополнение составил реальную, за вычетом погибших и убывших соединений. А вот за потери отчитался в ту же дату всего за 57 207 чел. Ну, и как всё это назвать? Не лукавством?

Зияющую брешь в цифровом и именном учёте потерь на СЗФ частично заполнили после войны донесения военкоматов о не вернувшихся воинах (в подавляющем большинстве без указания номера в/ч), частично Приказы ГУК НКО, частично госпитальные сведения. Но не первичный войсковой учёт, а ведь именно на его цифровых данных потом базировались расчёты уважаемых авторов «Книги потерь».

Почему Н. Ватутин и В. Каширский составили донесение о потерях именно так? До 4 февраля 1944 г. действовало «Наставление по учёту и отчетности в Красной Армии», введённое Приказом НКО № 450 от 9 декабря 1940 г. Оно Приказом НКО № 023 от 4 февраля 1944 г. было заменено на «Наставление по учёту личного состава Красной Армии (в военное время)» (опубликовано автором тут http://www.soldat.ru/ doc/ nko/1944s.html). Персональный учёт в соответствии с этими документами был основан на подаче и анализе донесений нижестоящих подразделений, частей, соединений, объединений и фактически был предназначен для так называемой обычной боевой обстановки, когда оперативно-стратегическая ситуация спокойна и ничто не препятствует представлению в высшие инстанции последовательных докладов нижестоящих структур. В условиях стратегических поражений этот метод недостоверен. Особенно при гибели соединений и объединений, когда никто из их руководства не представлял сведений о действиях подчинённых войск и их потерях, либо эти сведения вносились в частные докладные записки уцелевших военачальников и не являлись стандартным официальным донесением о потерях. В результате рождались документы, формально основанные на донесениях сохранившихся войск снизу вверх и соблюдавшие заведённый порядок, но катастрофически не отражавшие реальное положение дел с потерями. За не подавшие свои сообщения части и соединения в донесениях делались примечания: «Донесения не поступили» или «Потери уточняются».

И всё – «проехали», в большинстве случаев и забыли. Это не гипербола, это обычная практика в суматохе боёв. Подать официальное донесение было некому, а расчётный метод определения потерь не применялся, поскольку не был предусмотрен Наставлениями. Ведь никто не отчитался, к примеру, хотя бы численно, о потерях погибших 2 и 5 тд 3 мк и разбежавшейся 184 сд СЗФ согласно их списочному количеству, вступившему в войну! Упоминания о корпусе и дивизиях редко, но мелькают в боевых донесениях и оперативных сводках СЗФ в течение нескольких дней после начала войны, а потом исчезают и из них, ибо погибли соединения. Докладывать было некому, штабы разделили участь дивизий, а доклады уцелевших военачальников официальными донесениями о потерях не стали.

Это же армия – каждое возможное действие воина расписано уставами, наставлениями, инструкциями, приказами, директивами. Нет предписания в документе – нет действия. Нет доклада (донесения) снизу из в/ч – нет отчёта вверх о ней по инстанции, а есть отчёт только за те в/ч, что представили донесения. Командование, стало быть, ничего не нарушало, а реальная суть событий, даже катастроф, лукаво скрывалась. И авторы «Книги потерь» с 1993 г., с момента выхода первой книги «Гриф секретности снят» (М.: Воениздат, 1993), «повелись» на этой уловке штабистов и представили обществу недостоверные сведения.

Достаточно было в начале работ взять наугад любую кадровую дивизию, воевавшую с первого дня, собрать за 1,5–2 часа в архиве отчётные сведения о её боевом и численном составе и потерях за 3–4 месяца войны, выявить ещё за 1 рабочий день все возможности её пополнения за этот период, сопоставить ресурс дивизии и её численный состав на крайние даты декад и месяцев и выяснить – соответствуют ли реальности её отчёты о потерях личного состава за те же декады и месяцы? Смею уверить читателей в том, что любой неискушённый человек сразу заметил бы занижение официальных потерь в цифровых отчётах этой дивизии. И если у одной наугад исследованной дивизии мы получили бы недостоверность отчётов о её потерях, то можно было бы потратить ещё неделю, но исследовать следующие 10 кадровых соединений. И картина была бы той же самой – не состыковались бы отчётные данные по ресурсу личного состава с одной стороны и его потерям с другой.

Показанная ситуация характерна не только для учёта личного состава и его потерь, но и для техники. При наличии в РККА на 22.06.41 29 450 самолётов всех типов (в т. ч. 8829 истребителей, 1589 штурмовиков, 5083 ближних и 2802 дальних бомбардировщика) и поступлении дополнительно в войска за 40 суток к 1 августа 1941 г. 2462 самолётов наши ВВС потеряли всего 10 151 самолёт. За них отчитались так:

– сбито в воздушных боях – 1079 шт.;

– сбито зенитной артиллерией – 303 шт.;

– уничтожено противником на аэродромах – 1763 шт.;

– не вернулись с боевых заданий (судьба неизвестна) – 1363 шт.;

– небоевые потери – 403 шт.;

– всего – 4911 шт.

За эти 4911 потерянных машин войска отчитались по инстанции к 1 августа. Однако разница (10 151–4911) даёт ещё 5240 машин, за которые войска не отрапортовали в донесениях о потерях матчасти. «Забыли». В Главном управлении ВВС КА эти машины назвали «неучтённой убылью» и выявили её только после того, как 1 августа 1941 г. провели глобальную списочную сверку по типам и номерам во всех частях ВВС и установили, что на это число по списку в РККА значится всего 21 761 машина (все сведения из ЦАМО РФ, ф. 15, оп. 881474, д. 5, лл. 105, 192–194). Другими словами, потерянных «неучтённой убылью» самолётов оказалось больше, чем авиачасти смогли отчитаться о потерях в оперативном порядке.