Катриона Келли - Товарищ Павлик: Взлет и падение советского мальчика-героя

И все же самым важным инструментом советизации молодого поколения оставалась школьная система. Следует уточнить, что в первые годы советской власти не все дети имели возможность учиться. Закон о всеобщем начальном образовании вышел только в 1930-м с тем расчетом, что к 1932 году он полностью претворится в жизнь. Но в реальности этот процесс занял намного больше времени, отчасти потому, что школы плохо финансировались, в них царил беспорядок, не хватало оборудования и компетентных учителей, способных применять новые методики обучения, спущенные Наркомпросом. Школьная программа упорядочивалась медленно, первые инструкции по согласованию программы обучения появились в середине 1920-х годов. Но и после этого учителя сохраняли достаточную свободу выбора в том, что касалось учебников или объяснительного материала. Как бы то ни было, к концу 1920-х годов среди преподавательского состава в советских школах высокий процент составляли совсем молодые учителя, едва отличающиеся по возрасту от своих учеников. Они получили образование — полностью или по большей части — уже при советском режиме и горели желанием передать школьникам все, что знали сами об эгалитаризме, интернационализме, рациональном коллективизме и социальной справедливости [35] По опросу, проведенному в 1933 году, более 40% учителей были моложе 23 лет и более 20% — моложе 19; в некоторых районах, например на Урале, цифры еще красноречивее (48,6% моложе 23, 25,4% — моложе 19, и 10,3% — моложе 17; см.: «Кадры просвещения», 1936, с. 188). Об учителях вообще см.: Ewing, 2003. . Этих молодых энтузиастов по распределению отправляли в отдаленные районы, где открывались новые школы, необходимые для внедрения всеобщего начального образования. Сеть школ быстро росла: к 1939 году более 80% целевой возрастной группы посещали начальную школу, при этом уместно предположить, что еще большее число детей ходили в школу в какие-то периоды своего детства, но не на регулярной, не на беспрерывной основе {60} 60 Об этой цифре (согласно переписи 1939 года, 81,6% целевой возрастной группы в начальных школах) см.: Dunstan, 1997, с. 10. . [36] Можно предположить, что количество недоучившихся детей, которые ходили в начальную школу, было на самом деле несколько больше; кроме того здесь не учтены дети, которые по возрасту не входили в целевую возрастную группу, но тем не менее учились в начальной школе.

Школьная система должна была не только развивать интеллектуальные способности детей, но и закладывать основы коммунистической морали, воспитывать советский патриотизм и социальную активность. На заре советской эпохи в детях видели не просто «будущих граждан», которых следовало обучать современной политике, чтобы они могли впоследствии участвовать в общественной жизни; на них возлагали основную надежду как на преобразователей общества. В школьных учебниках и пропагандистских материалах приводились в пример отважные, энергичные подростки (в основном мальчики). Главными положительными персонажами художественной литературы, публиковавшейся в детских журналах в эти годы, оказывались юные герои, сражавшиеся вместе с красными партизанами в Гражданскую войну. Газетные статьи призывали детей приучать к новым ценностям «отсталые элементы» у себя дома, в том числе не только младших братьев и сестер, но и взрослых членов семьи. Такого рода материалы особенно широко распространялись в конце 1920-х — начале 1930-х годов, в годы так называемой «культурной революции». Тогда широко пропагандировалась кампания «за новый быт», советских граждан призывали к борьбе с грязью, беспорядком, прозябанием, суевериями и религиозными предрассудками ради целеустремленной, трудовой, плодотворной жизни согласно законам науки и правилам гигиены. Ниже приводится рекомендательный список дел на год, опубликованный на обложке первого номера журнала «Пионер» за 1931 год:

САГИТИРОВАТЬ отца, братьев, родных и знакомых, чтобы они закрепились на своем производстве до конца пятилетки.

Бороться за культурный быт, за гигиену (проветривать комнаты, следить за чистотой и т.д.)

Изжить религиозный дурман, разоблачать поповские басни.

Объяснить своим родным решающее значение третьего года пятилетки.

Заключать договоры соцсоревнования с родителями или братом, работающем на производстве [37] В тексте также содержатся рекомендации относительно того, что следует одевать на производстве и в школе. .

Очевидно, что материалы такого рода в основном рассчитаны на городских детей — и не только из больших городов, но и из рабочих поселений вокруг одного или нескольких заводов, составлявших в то время основу рабочего населения. Но с конца 1920-х годов организаторы пионерского движения стали постепенно вовлекать в активную социальную жизнь и деревенских детей, продвигая их в пионеры. Расширялась сеть юных корреспондентов— «юнкоров»: в 1928 году стал выходить новый журнал «Дружные ребята», в котором описывались трудовые будни деревенской детворы. А в 1930 году состоялся первый конгресс «деткоров» (детских корреспондентов; говорили еще «пикоры», т.е. пионерские корреспонденты, но эта аббревиатура употреблялась реже). Конгресс был своего рода маркетинговым исследованием с целью определить на примере этих детей, какое чтение могло бы заинтересовать юного сельского жителя на тот момент.

Как только коллективизация превратилась в одну из самых важных, а точнее, в самую важную составляющую сельской политики, ее стали освещать не только во взрослой, но и в детской прессе. В газетах и журналах печатались статьи, призывавшие пионеров брать пример с комсомольцев и «двадцатипятитысячников» и вступать в бригады, распространявшие пропагандистские материалы о коллективизации. (Статьи такого рода неоднократно печатались в течение 1930 года, например в «Пионерской правде»). В подобных публикациях воспевались достижения районов, где коллективизация была успешно завершена: в июне 1930 года журнал «Пионер» триумфально объявил, что тридцать кулацких хозяйств ликвидированы в Березовском районе Одесской области. (Само собой разумеется, что при этом ничего не говорилось о человеческих жертвах.) Пресса внушала детям, что они должны стать главными идеологами в семье. «Вовлечем своих родителей в колхоз» — гласил заголовок в ленинградской пионерской газете «Ленинские искры» от 23 марта 1930 года. И в довершение ко всему, журналы и газеты для детей вскрывали звериную сущность кулачества, описывая злодеяния кулаков.

Изредка, в отдельных статьях признавалось, что кулацкие дети, если они еще не достигли подросткового возраста, могут быть и невиноваты [38] Например, 14 марта 1930 г. «Пионерская правда» напечатала статью Н.К. Крупской о необходимости реабилитации кулацких детей («Взрослые — одно, дети — другое»), а «Ленинские искры» 27 марта 1930 г. с возмущением писали о том, что в некоторых местах считается правильным подвергать детей кулаков таким же репрессиям, как их родителей. . Но в школах ученикам рассказывали о кулацкой «пятой колонне», внушая им мысль, что потомки кулаков также таят в себе угрозу. А уж тот факт, что сами кулаки — это нелюди, не заслуживающие никакого сочувствия, вообще не подвергался сомнению: они готовы пойти на все, чтобы отстоять свои эгоистические интересы, они проникают в сельсоветы и общины, чтобы разложить движение коллективизации изнутри; они эксплуатируют детей в качестве дешевой рабочей силы. И, наконец, они вооружены и постоянно нападают не только на взрослых активистов и школьных учителей, но и на пионеров и «деткоров». В прессе появился настоящий детский мартиролог кулацких жертв. «Пионерская правда» 22 января 1930 года сообщала о жестокой расправе над пионерами, а в декабре 1930-го она же писала о еще более страшном случае: 13-го числа в городе Гянджа в Азербайджане был убит пионер Гриша Акопов. При этом газета выражала озабоченность тем, что местные власти не предприняли в ответ подобающих действий. Пройдет некоторое время, и в ранг жертвы-мученика вознесут Павлика Морозова.