Коллектив авторов - Африка. История и историки

Когда Нкрума боролся за независимость Золотого Берега и в бытность главой Ганы, он не избежал характерных для афроцентристов представлений о колониализме как виновнике всех бед африканцев, не давшего им ничего позитивного, о «славном прошлом» как о сплошной идиллии до чужеземных вторжений. Для мобилизации народа на борьбу с колониализмом такая идейная оснастка показала себя успешной. Нкрума сохранил ее с небольшими модификациями после независимости как идеологию массовой партии НПК, которая фактически являлась конгломератом групп с различными интересами, прикрытых фиговым листком «позитивного действия».

И поплатился потерей власти. Свергли его не «они», иноземцы», а «свои» (хоть и при поддержке ЦРУ, что документально доказано), среди которых были многие соратники. Судя по первой реакции Нкрумы на переворот, он посчитал его результатом внешних происков и думал, что как «Отец нации» при поддержке народа быстро разберется с «агентами империализма». Известие о военном перевороте 24 февраля 1966 г. застало Нкруму в Пекине. Он передал приказ армии вернуться в казармы, попросил держать самолет наготове для вылета на родину. Скоро стало ясно, что лететь придется в другое место. В адрес нового режима со всех концов Ганы поступали многочисленные телеграммы с выражением поддержки. Демонстранты сбрасывали с пьедесталов статуи Нкрумы, срывали его портреты. Бывшая местом массового паломничества хижина в Нкрофуле, где он родился, была снесена бульдозером. Многие соратники и друзья отрекались от него, называя «тираном» и «бездарным политиком» [343].

В эмиграции Нкрума переосмыслил свой опыт, его взгляды претерпели существенную эволюцию. В частности, он признал, что в колониальном наследии есть то, «что может быть использовано в интересах народа» [344], а колониализму «не предшествовал золотой век или рай» [345]. С этим афроцентристы не могут согласиться. Равно как и с оценкой негритюда: «Эта псевдоинтеллектуальная теория служит мостом между находящимся под иностранным господством африканским средним классом и французскими интеллектуалами. Она иррациональна, является расистской и нереволюционной. Она отражает путаницу в умах части интеллигенции французских колоний в Африке и полностью оторвана от реальной Африканской Личности» [346].

А вот итог размышлений Нкрумы о социализме: «Есть только один способ добиться социализма – выработать политический курс, направленный на достижение общепринятых целей социализма. Каждая из них принимает особую форму в специфических обстоятельствах отдельного государства в конкретный исторический период. <���…> Полагать, что существует племенной, национальный или расовый социализм – значит отказываться от объективности в пользу шовинизма» [347]. Звучит как приговор апологетам афроцентризма, а они объявляют Нкруму своим пророком.

Нкрума был одним из наиболее ярких представителей первого поколения африканских лидеров, которые возглавили свои страны после провозглашения независимости. Его взгляды, достижения и неудачи были характерны для тех из них, кто мечтал в короткие исторические сроки ликвидировать отсталость и «родимые пятна» колониализма.

Нкрума был одержим мечтой, которую, на мой взгляд, точно сформулировали анонимные авторы его психологического портрета, представленного летом 1962 г. руководству США. Он мечтал «о гармонично развитой, свободной и независимой Африке со своим неповторимым лицом, где живут люди, которых остальной мир принимает как равных, такими, какие они есть, и относится к ним с почтением и уважением» [348]. До воплощения этой мечты пока далеко.

© Мазов С. В., 2013

Термин «африканский социализм» стал необходимым элементом политических платформ и публицистических работ африканских лидеров. Он объединяет нас в признании того, что для восстановления гуманистических и эгалитарных принципов африканских обществ необходим социализм. Все мы проводим разную политику по становлению наших национальных государств, но это не мешает нам использовать понятие «социализм» для описания усилий на этом поприще. Поэтому встает вопрос: что реально означает это понятие в контексте современных африканских политических реалий? Я предупреждал об этом в книге «Коншиенсизм» [350].

Понятие социализм в сегодняшней Африке теряет свое объективное содержание, что приводит к терминологической путанице и всеобщей неразберихе. Обсуждаются различные концепции социализма, а не необходимость социалистического развития.

Некоторые африканские политические лидеры и мыслители используют термин «социализм» так, как, по-моему, его и надо употреблять: для описания комплекса социальных целей и необходимых для их достижения политических мер, организационных структур, форм государственного устройства и идеологий. Такие лидеры намерены переделать африканское общество на социалистический лад, перестроить его таким образом, чтобы гуманизм традиционного африканского образа жизни утвердился в современном индустриальном обществе.

Социализм в Африке предлагает новый социальный синтез, при котором современные технологии мирно уживаются с человеческими ценностями без вопиющего социального неравенства и противоречий, свойственных капиталистическому индустриальному обществу. Подлинное экономическое и социальное развитие не может быть обеспечено без реального обобществления производства и распределения. Те африканские лидеры, которые верят в эти принципы, и являются социалистами по африканским меркам.

Есть и другие африканские политические лидеры и мыслители, которые используют термин «социализм», потому что полагают, что социализм, по словам Чандлера Морса, «делает путь к экономическому развитию более гладким». У них возникает необходимость использовать термин в «харизматичных усилиях добиться поддержки» политики, которая не обеспечивает экономического и социального развития. Африканских лидеров, разделяющих эти принципы, следует считать «африканскими социалистами».

Следует напомнить интересный факт. Перед расколом II Интернационала марксизм был почти неотличим от социал-демократии. Германская социал-демократическая партия была блюстительницей марксистской доктрины, Маркс и Энгельс поддерживали партию. Ленин тоже стал членом социал-демократической партии. После раскола II Интернационала значение термина «социал-демократия» изменилось, стало возможным провести реальное различие между социализмом и социал-демократией. Похожая ситуация складывается в Африке. Несколько лет назад африканские политические лидеры и публицисты использовали термин «африканский социализм» для обозначения конкретных форм, которые социализм мог приобрести в Африке. Но в условиях, когда африканские страны осуществляют разные – порой несовместимые – меры в области политики, экономики и социальной сферы, термин «африканский социализм» стал бессмысленным и беспредметным. Похоже, он больше ассоциируется с этнографией, чем с политической экономией. Специалистов по африканскому социализму становится все больше в Европе и Северной Америке именно благодаря его этнографическому шарму. Среди его иностранных почитателей не только социал-демократы Европы и Северной Америки, но и другие интеллектуалы и либералы, пропитанные социал-демократической идеологией.