Арнольд Джозеф Тойнби - Исследование истории. Том I: Возникновение, рост и распад цивилизаций.

Если мы сделаем дальнейшие исторические срезы в периоды более ранние, то обнаружим, что во всех трех планах географические границы общества, исследуемого нами, постепенно сужаются. В срезе, сделанном около 1675 г., это сужение хотя, возможно, является и не слишком существенным в плане экономическом (по крайней мере, если мы рассмотрим лишь распространение торговли и игнорируем ее объем и содержание), границы политического плана сужаются до того, что почти совпадают с сегодняшними культурными границами. В срезе, сделанном около 1475 г., заокеанские части области распространения исчезнут одновременно во всех трех планах и даже экономические границы сократятся до того, что почти совпадут с культурными, включающими в себя теперь лишь Западную и Центральную Европу, за исключением быстро распространяющейся цепи поселений на восточном побережье Средиземного моря. В первоначальном срезе, сделанном около 775 г., границы сузятся еще больше во всех трех планах. В это время область распространения нашего общества сокращается почти до того, что являлось тогда владениями Карла Великого вместе с английскими «государствами-наследниками» Римской империи в Британии. Вне этих пределов почти весь Иберийский полуостров принадлежал в это время к владениям арабо-мусульманского Халифата, Северная и Северо-Восточная Европа находилась в руках некрещеных варваров, северо-западные окраины Британских островов удерживали дальнезападные христиане, а в Южной Италии господствовали византийцы.

Давайте назовем это общество, пространственные границы которого мы исследовали, западно-христианским миром. Как только мы сосредоточимся на мысленном образе этого общества, подыскивая для него имя, рядом с ним возникнут образы и имена его двойников в современном мире, особенно если мы сосредоточим наше внимание на культурном плане, в котором в сегодняшнем мире можем безошибочно различить по крайней мере четыре других живых общества того же вида, что и наше:

I. Православно-христианское общество Юго-Восточной Европы и России.

II. Исламское общество с центром в аридной зоне [25] Аридная зона (от лат. aridus — «сухой», «засушливый») — область засушливого климата, зона сухих степей, полупустынь и пустынь. , которая протянулась через Северную Африку и Средний Восток от Атлантики до внешней стороны Великой Китайской стены.

III. Индусское общество в тропической субконтинентальной Индии.

IV. Дальневосточное общество в субтропическом и умеренном регионах между аридной зоной и Тихим океаном.

При более близком наблюдении мы сможем также разглядеть две группы, производящие впечатление окаменевших остатков подобных, но уже угасших обществ, а именно:

I. Монофизитские христиане Армении, Месопотамии, Египта и Абиссинии, несторианские христиане Курдистана и бывшие несториане Малабара вместе с евреями и парсами [26] Парсы — религиозная община зороастрийцев в Западной Индии. Парсы являются потомками выходцев из Ирана, поселившихся в Индии в VII—X вв. (главным образом в Гуджарате) после завоевания Ирана арабами. Поклоняются огню, мертвых отдают на растерзание грифам, чтобы не осквернять священных для парсов стихий — огня, воды, воздуха и земли. .

II. Ламаистские буддисты махаяны Тибета и Монголии и буддисты хинаяны Цейлона, Бирмы, Сиама и Камбоджи [27] Основанный в VI-V вв. до н. э. Сиддхартхой Гаутамой (Буддой), буддизм разделился в I в. н. э. на две ветви: хинаяну («малая колесница», или «узкий путь») и махаяну («большая колесница», или «широкий путь»). Приверженцы хинаяны (южный буддизм) считают Будду образцом и идеалом поведения, но при этом обычным человеком, отличающимся от остальных лишь тем, что он открыл путь спасения. Достижение нирваны (в переводе с санскрита «угасание» — высшее психологическое состояние полноты бытия, отсутствия желаний, совершенной удовлетворенности и самодостаточности, абсолютной отрешенности от внешнего мира) возможно для каждого человека, но исключительно путем личных усилий (идеал архата). Приверженцы махаяны (северный буддизм) подчеркивали черты терпимости в этическом учении буддизма и выдвинули идеал бодхисатвы (личности, получившей благодаря святой жизни возможность перейти в нирвану еще при земном существовании, но остающейся в миру для помощи остальным верующим). Нирвана понимается ими как абсолютная реальность, отождествляемая с органической общностью всех вещей — космическим телом Будды (Дхармакая). Провозглашение божественности Будды привело в махаяне к появлению сложного культа, возникновению ритуала. вместе с индийскими джайнами [28] Джайны — последователи индийской религии джайнизма (по имени основателя — Махавиры Вардхаманы, именуемого Джиной, что в переводе означает «победитель»). Подобно буддизму, явился реакцией на ритуализм и отвлеченную умозрительность брахманизма. Джайны отвергали авторитет Вед, открыли доступ в свою общину мужчинам и женщинам всех варн (каст). Целью джайнизма является освобождение от перерождений (нирвана), достижимое для аскета, соблюдающего строгие правила, в частности правило ахимсы — непричинения вреда живым существам. Джайны делятся на монахов-аскетов и мирян, занимающихся преимущественно торгово-ростовщической деятельностью (поскольку, согласно джайнскому учению, соблюдение ахимсы делает невозможным для джайна земледелие, ибо вспашка земли может повлечь за собой убийство живых существ — червей, насекомых). .

Интересно отметить: когда мы обратимся к срезу 775 г., то обнаружим приблизительно столько же и те же общества на карте мира, что и в настоящее время. По существу, общества данного вида остались на карте мира величиной постоянной, начиная с первого появления западного общества. В борьбе за существование Запад поставил своих современников в безвыходное положение, поймав в сети экономической и политической власти, но он пока еще не «разоружил» их, лишив присущих им культур. Как бы жестоко не были подавлены, они еще могут считать свои души своими собственными.

Вывод, который мы можем сделать из этого аргумента в данный момент, состоит в том, что нам следует проводить резкое различие между отношениями двух видов: отношениями общин внутри одного общества и различных обществ друг с другом.

А теперь, выяснив протяженность западного общества в пространстве, мы должны рассмотреть его протяженность во времени. Здесь мы сразу же оказываемся перед фактом, что никоим образом не можем знать его будущее — ограничение, значительно уменьшающее количество света, которое исследование этого отдельного или любого из сохранившихся в настоящее время обществ может пролить на природу типа, к которому эти общества принадлежат. Мы должны удовлетвориться лишь выяснением начал западного общества.