Арнольд Джозеф Тойнби - Исследование истории. Том I: Возникновение, рост и распад цивилизаций.

Дифференциация среди ответвлений неустановленного общества не была, как в случае раскола между ветвями эллинского общества, делом религии. Несмотря на то что ислам разделился на две секты — суннитов и шиитов [52], как христианская церковь разделилась на католическую и православную, этот религиозный раскол в исламе никогда, ни на одной стадии не совпадал с делением на ирано-исламское и арабо-исламское общества, хотя со временем этот раскол и разрушил ирано-исламское общество, когда шиитская секта стала господствующей в Персии в первой четверти XVI столетия христианской эры. Шиизм, таким образом, утвердился в самом центре главной оси ирано-исламского общества (которая проходит с востока на запад от Афганистана до Анатолии), оставляя суннизм господствовать по другую ее сторону в двух концах иранского мира, а также в арабских странах к югу и западу.

Сравнивая пару исламских обществ с парой христианских, мы видим, что исламское общество, возникшее в зоне, которую мы можем назвать персо-турецкой, или иранской, имеет определенное сходство с западным обществом, тогда как другое общество, возникшее в зоне, которую мы можем назвать арабской, имеет определенное сходство с православным христианством. Например, призрак Багдадского халифата, вызванный мамлюками в Каире в XIII в. христианской эры [53], напоминает нам призрак Римской империи, вызванный Львом Сириянином в Константинополе в VIII в. [54]Политическое здание, возведенное мамлюками, подобно возведенному Львом, было относительно скромным, эффективным и прочным в противоположность империи Тимура [55]в соседней иранской зоне — обширному, неуловимому, эфемерному призраку, возникавшему и исчезавшему подобно империи Карла Великого на Западе. Кроме того, классическим языком, служившим проводником культуры в арабской зоне, был арабский, являвшийся языком культуры в Багдадском халифате Аббасидов. В иранской зоне новая культура нашла для себя нового проводника в персидском — языке, который культивировался благодаря прививке к арабскому, как латынь культивировалась благодаря прививке к греческому. Наконец, завоевание и поглощение исламского общества арабской зоны исламским обществом иранской зоны, произошедшее в XVI столетии, имело параллель в агрессии западного общества против православного христианства во время крестовых походов [56]. Когда эта агрессия достигла своей кульминации в 1204 г. в обращении Четвертого крестового похода против Константинополя, на момент показалось, будто православное христианство навсегда завоевано и поглощено своим сестринским обществом, — судьба, которая постигла арабское общество приблизительно тремя веками позднее, когда власть мамлюков была низвергнута и Каирский халифат Аббасидов был уничтожен оттоманским падишахом Селимом I в 1517 г. [57]

Теперь мы должны обсудить следующий вопрос: что являлось тем неустановленным обществом, последнюю стадию которого отмечает Багдадский халифат Аббасидов, стадию, аналогичную той, что в эллинском обществе отмечена [появлением] Римской империи? Проследив историю происхождения халифата Аббасидов, найдем ли мы явления, аналогичные «смутному времени», обнаруженному нами на предпоследней стадии эллинского общества?

Ответ отрицательный. За Багдадским халифатом Аббасидов мы обнаружим Дамасский халифат Омейядов [58], а за ним — тысячелетие эллинского вторжения, начиная со стремительного похода Александра Македонского во второй половине IV в. до н. э., с последующим установлением греческой монархии Селевкидов [59]в Сирии, походами Помпея и римским завоеванием, и заканчивая восточным реваншем завоевателей раннего ислама в VII в. после Христа. По-видимому, в ритме истории завоевания первобытных арабов-мусульман, приведшие к катаклизму, антистрофически [60]соответствуют столь же губительным завоеваниям Александра. Подобно последним, они изменили лицо мира за полудюжину лет, но вместо того, чтобы изменить его до неузнаваемости, more Macedonico [61] , они изменили его в обратную сторону — до вполне узнаваемого подобия того, чем оно было раньше. Как македонское завоевание, разрушив империю Ахеменидов [62](то есть Персидскую империю Кира и его наследников), подготовило почву для семян эллинизма, так арабское завоевание открыло дорогу Омейядам, а после них — Аббасидам для восстановления универсального государства, эквивалентного Ахеменидской империи. Если мы наложим карту одной из этих империй на другую, то поразимся точности, с которой соответствуют друг другу контуры. Мы обнаружим, что соответствие не просто географическое, но распространяется на методы управления и даже на внутренние явления социальной и духовной жизни. Мы можем выразить историческую функцию халифата Аббасидов, описав его в качестве реинтеграции и возобновления империи Ахеменидов — реинтеграции той политической структуры, которая была разрушена воздействием внешней силы, и возобновления той фазы социальной жизни, которая была прервана вражеским вторжением. Халифат Аббасидов следует рассматривать как возобновление универсального государства, которое было последней фазой в жизни нашего пока еще не установленного общества, поиск которого, таким образом, отодвигается назад еще на тысячелетие.

Теперь мы должны внимательно рассмотреть непосредственных предшественников империи Ахеменидов, разыскивая явление, которое нам не удалось найти среди предшественников халифата Аббасидов: а именно «смутное время», имеющее сходство с тем временем, которое в эллинской истории непосредственно предшествовало установлению Римской империи.

Общее сходство между генезисом империи Ахеменидов и генезисом Римской империи несомненно. Основное отличие в деталях состоит в том, что эллинское универсальное государство выросло из того же самого государства, которое было главной разрушительной силой в предшествующее «смутное время», тогда как в генезисе империи Ахеменидов последовательно разрушительную и созидательную роль Рима играли различные государства. Разрушительную роль сыграла Ассирия. Но как раз тогда, когда Ассирия уже почти завершила свое дело, основав универсальное государство в обществе, бином которого являлась, она обратила разрушение на саму себя вследствие избытка собственного милитаризма. Как раз перед грандиозным финалом протагонист был драматически сражен (610 г. до н. э.), и его роль неожиданно взял на себя актер, который до сих пор играл вторые роли. Ахемениды пожали плоды, посеянные ассирийцами, однако эта замена одного исполнителя другим не изменила характера сюжета.

Определив, таким образом, «смутное время», мы можем теперь наконец-то идентифицировать то общество, какое искали.