Эрик Шредер - Народ Мухаммеда. Антология духовных сокровищ исламской цивилизации

«Мой брат Дулаф, – рассказывает Иса, сын Абу Дулафа, – ненавидел и презирал Али ибн Талиба и всех его последователей. Как-то раз я сидел и беседовал с братом, когда отца не было дома.

– Ты знаешь, – сказал мне Дулаф, – эти шииты утверждают, что есть Предание, где утверждается, что тот, кто ненавидит Али, непременно должен быть незаконорожденным, но тебе известно, как благочестив наш отец и как ревностно он оберегает свой гарем. Тем не менее я ненавижу Али.

В этот момент Абу Дулаф зашел в комнату. Мы вскочили на ноги.

– Я слышал, что сказал Дулаф, – произнес наместник, – Предание, над которым он насмехается, неопровержимо и подтверждено авторитетными свидетельствами. Я клянусь, что Дулаф действительно незаконнорожденный ребенок. Я расскажу вам, как это произошло. Однажды, когда я был болен, моя сестра послала мне письмо с молодой рабыней. Я влюбился в нее с первого взгляда, и, хотя она в тот момент была нечиста, как это случается с женщинами каждый месяц, я не мог совладать со своей страстью. Позже, когда ее беременность стала заметна, моя жена подарила девушку мне, и она родила мне этого сына».

Любовь и преданность Абу Дулафа по отношению к Али вызвали такую ярость у его сына, что он проклял своего отца. Дулаф, по слухам, рассказывал такую историю:

«Когда умер мой отец, мне приснился сон.

Какой-то незнакомый мне человек пришел ко мне и сказал: «Правитель хочет видеть тебя». Я встал и пошел за ним. Он привел меня в заброшенный мрачный дом. Мы поднялись по ступенькам и зашли в комнату с высоким потолком, стены которой почернели от дыма, пол был покрыт пеплом. В углу скорчился совершенно голый человек. Его голова была опущена на колени.

– Это Дулаф? – спросил он.

– Дулаф! – ответил я.

Тогда человек сказал:

– Ты понял? – спросил он.

– Да, – ответил я и проснулся».

Став халифом, Мунтасир попытался бороться с тюрками. Он называл их убийцами халифов. Однако последние стали плести интриги. Им удалось подкупить придворного лекаря, послав ему в подарок тридцать тысяч динаров. Лекарь предписал халифу кровопускание и произвел эту операцию отравленным ланцетом, отчего Мунтасир скончался. Ему было всего двадцать шесть лет, и он правил меньше шести месяцев.

После смерти халифа начальники тюркской гвардии немедля собрались на совет. «Если сейчас мы позволим сесть на трон одному из сыновей Мутаваккила, то никто из нас не останется в живых, – сказал один из военачальников. – Нам не остается другого выхода, кроме того, как сделать халифом сына Мутасима». В соответствии с этим гвардия принесла присягу Мустаину, сыну Мутасима.

Но двое из их числа, Бугха и Васиф, предав смерти Бахира, убийцу Мутаваккила, вызвали недовольство остальных тюрков и бежали в Багдад, захватив с собой и нового халифа. Прибыв в город, они сделали Мустаина военным комендантом Багдада, сняв с этой должности Мухаммеда Тахирида. Мустаин не пользовался реальной властью, он был марионеткой в руках гвардейцев. В те времена часто можно было слышать такие стихи:

Мустаин приказал заключить в тюрьму своего двоюродного брата Мутазза, сына Мутаваккила. Тем временем сторонники Мутазза в Самарре решили освободить его, провозгласить халифом и принести ему присягу. Они собрали войско и пошли на Багдад. Партия Мустаина вынуждена была согласиться на низложение своего ставленника. Мустаина отправили сначала в Васит, а потом под усиленным конвоем в Самарру. По пути в столицу конвой повстречал конный отряд под командой Саида, казначея. Саид подскакал прямо к Мустаину, хлестнул его кнутом по лицу, сбил с коня и, спешившись, вскочил ему на грудь и отрубил голову. Потом он снова сел в седло и ускакал с головой бывшего халифа к Мутаззу. Тело осталось лежать на дороге, пока кто-то из местных жителей не взял на себя труд похоронить его. Бугха и Васиф вернулись в Самарру.

Пока был жив Бугха, халиф не мог спать спокойно. Мутазз постоянно был вооружен, и днем и ночью, так велик был его страх перед этим человеком. Он говорил, что ему все время кажется, будто Бугха либо бросится на него с неба, либо выскочит из-под земли.

Через год после того, как Мутазз стал халифом, ферганские гвардейцы убили Васифа, но Бугхе удалось на время скрыться. В следующем году, когда Бугха решил перебраться из Самарры в Мосул, вольноотпущенники захватили и разграбили его дворец. Его личные телохранители разбежались, и, хотя ему удалось, переодевшись, добраться до лодки и пуститься вниз по реке, гвардейцы – выходцы с запада настигли и убили его у Самаррского моста.

Когда тюрки увидели, как одна за другой падают головы их военачальников, и поняли, что милость халифа теперь обратилась на западных и ферганских гвардейцев, они пошли толпой во дворец, гневно обвинили халифа в убийствах и потребовали деньги за кровь. Во главе их находился сын Васифа. Мутазз категорически отказался платить. Казна была пуста. Тогда несколько гвардейцев набросились на него, они тащили его за ноги и били дубинками. Потом халифа выставили под палящие солнечные лучи. «Отрекайся!» – кричали бунтовщики и били его по лицу. Затем, приведя судью Ибн Аби Шавариба и свидетелей, тюрки объявили Мутазза низложенным.

На следующий день гвардейцы послали в Багдад за сыном Ватика Мухтади, который находился там в тюрьме. Проведя день и ночь в пути, Мухтади приехал в Самарру, где его встретили, после чего временно поселили во дворце Джаусак.

Мутазз согласился отречься в обмен на безопасность его жизни и жизни его женщин и детей, а также сохранение его собственности. Тем не менее Мухтади отказался занять его место на троне и принять присягу на верность, пока не услышит отречение Мутазза из его собственных уст. Тогда Мутазза привели к нему. Халиф был одет в грязную рубашку, голова его была завязана платком. Увидев своего дядю, Мухтади подбежал к нему, поцеловал и заставил сесть рядом с собой.

– Что же это такое – власть? – спросил Мухтади повелителя правоверных.

– Это то, с чем я не смог справиться, – ответил Мутазз, – это не для меня.

Мухтади предложил быть посредником, чтобы урегулировать разногласия между халифом и тюрками, но Мутазз ответил:

– Нет, я не хочу этого, и, кроме того, тюрки все равно не согласятся.

– Тогда я свободен от клятвы на верность тебе?

– Да, я освобождаю тебя, – ответил Мутазз.