Абдурахман Авторханов - Империя Кремля

Из истории взаимоотношений коммунистических стран Восточной Европы и Азии с Советским Союзом мы хорошо знаем, что когда их интересы приходили в противоречие между собой, то всегда побеждала не их общая коммунистическая идеология, а их собственный национализм. Тито «откололся» от Сталина не из-за разногласий в коммунистической идеологии, а из-за национальных интересов Югославии. Раскол между Москвой и Пекином произошел не на почве стратегии коммунизма, а на почве национально-территориальных противоречий между этими великими коммунистическими державами. А ведь Ленин утверждал в преамбуле первой Конституции СССР, что между коммунистическими государствами будущего не будет национальных границ — будет единая, как он писал, «мировая советская социалистическая республика». Ни для кого не секрет, что стоило бы Кремлю вывести свои войска из восточно-европейских сателлитов, как там немедленно к власти пришли бы демократические национальные правительства. Словом, при каждом столкновении коммунизма с национализмом побеждал национализм, если его не подавляли танками, как в Восточном Берлине в 1953 году, в Венгрии в 1956 году, в Чехословакии в 1968 году. Только под угрозой нашествия советских танков была подавлена и польская революция «Солидарности» 1980 года. На наших глазах побеждает афганский национализм против афганского и советского коммунизма.

Внутри советской империи, где с начала 30-х годов местный национализм был объявлен главной опасностью, в столкновении между коммунизмом и национализмом физически побеждал коммунизм, но духовно — местный патриотизм. Доказательства? При тридцатилетнем господстве Сталина не проходило и года, чтобы не было чисток в мусульманских республиках от «буржуазных националистов», «пан-исламистов» и «пан-тюркистов»; более того, вся мусульманская коммунистическая интеллигенция в Татаро-Башкирии, Туркестане и на Кавказе была уничтожена во время ежовщины тоже по обвинению в «буржуазном национализме».

Прошло 35 лет после смерти Сталина. В Алма-Ате происходит многотысячная демонстрация казахских студентов под лозунгом «Казахстан — для казахов!» в защиту своей нации, против ее денационализации, против назначения русского бюрократа главой Казахстана вместо снятого казаха Кунаева. Обвинение остается старое — сталинское: «буржуазный национализм».

Однако кое-какая польза от борьбы с жупелом «буржуазного национализма» для Москвы все-таки есть. Так, Чингиз Айтматов засвидетельствовал на страницах «Огонька», что ответственные партийные работники Туркестана боятся выступать на собраниях на родном языке, чтобы их не обвинили в «национализме»! Стоит только вспомнить о численности населения, говорящего на этом родном, то есть тюркском языке, чтобы видеть успех психологического террора великодержавных бюрократов — в СССР на тюркском языке говорит почти все мусульманское население — это около 50 миллионов человек, тут же по соседству на этом языке говорит 40 миллионов населения Турции. Всего 90 миллионов. Это больше половины русского этнического населения. И представитель такого распространенного языка боится разговаривать со своим народом на его родном языке! Это я и называю успехом великодержавных русификаторов и раболепством их местных национальных вассалов. Хотя большевистская мусульманская политика на всех этапах советского режима имеет свою внутреннюю связь и последовательность, но все-таки за эти 70 лет имели место ее разные варианты и нюансы. Основоположник этой политики Ленин был осторожен, терпелив, тактичен. Он главную ставку делал на убеждение. Его преемник Сталин делал ставку на индивидуальный, групповой, классовый и национальный террор. Хрущев вернул на родину депортированные Сталиным народы, кроме крымских татар и немцев Поволжья, но явно собирался реорганизовать национальные республики в обычные административно-территориальные единицы, а обучение на родном языке в национальных школах объявил делом добровольным. При Брежневе началась повсеместная и интенсивная русификация. Эра гласности пока что доказала только одно: денационализировать нерусские народы не удалось и не удастся. Выступления украинских, белорусских, прибалтийских, кавказских, татаро-туркестанских деятелей культуры и литературы в пользу родного языка власти рассматривают как рост национального самосознания, но демонстрации в пользу своих наций казахов, крымских татар, эстонцев, латышей и литовцев квалифицируются как «национализм» и «экстремизм». Горбачевское руководство, проповедующее «новое мышление» и «революционную перестройку во всех сферах жизни», в национальном вопросе все еще остается при старом, сталинском мышлении. Наводят на тяжелые размышления два выступления по национальному вопросу двух выдающихся вождей Кремля — Горбачева и Лигачева. В 1986 г. Горбачев, выступая в столице почти стопроцентно исламской нации — перед узбеками в Ташкенте — потребовал от узбекских коммунистов усилить борьбу с реакционной религией ислама. В 1987 г. Лигачев, выступая в Грузинском государственном университете в Тбилиси, выразил свое недовольство тем, что в грузинском университете учатся слишком много грузин. Лигачеву, видимо, невдомек, что грузинский университет был создан в 1919 году меньшевистским правительством независимой Грузии именно для грузин, хотя туда принимали и негрузин. Такие замечания из уст ведущих лидеров партии приобретают программный характер. Мы знаем из выступления Горбачева к 70-летию Октября, что Политбюро создало комиссию по разработке новой советской национальной политики. Нерусские народы полны надежды, что в основу работы этой комиссии будут положены, как минимум, установки «Национального завещания» Ленина в его статье конца декабря 1922 г. «К вопросу о национальностях или об «автономизации»», выдержки из которой я взял эпиграфом к данной книге. Партия, которая бесконечно клянется именем Ленина, должна начать свою перестройку в области национальной политики с выполнения этой воли своего основателя и вождя.

В 1985 году Москва праздновала сорокалетие победы над Германией. Выступая с докладом по этому поводу 8-го мая 1985 г. генсек Горбачев приписал эту победу Сталину и советской политической системе, но обошел молчанием важнейший документ, который развязал войну — пакт Риббентропа-Молотова от 23-го августа 1939 г. Однако, выступая с докладом к 70-летию Октября, он остановился на этом пакте, дав ему ортодоксально-сталинскую оценку. Вот что сказал Горбачев:

«Говорят, что решение, которое принял Советский Союз, заключив с Германией пакт о ненападении, не было лучшим. Возможно, и так, если не руководствоваться жесткой реальностью… вопрос стоял так… быть или не быть нашей стране независимой, быть или не быть социализму на Земле».