Александр Пресняков - Литовско-Русское государство в XIII—XVI вв.

Изложенная выше борьба шляхты за судебную реформу направлена против невозможности добиться управы на насилия магнатов и их челяди, на неустройство судебного дела по произволу панов, державших судебную власть в своих руках по должностям воевод и наместников, доставлявших своим людям державы и тиунства.

Перечисленных черт положения литовско-русского магнатства достаточно для характеристики его положения в Литовско-Русском государстве как властного класса крупных привилегированных землевладельцев, сосредоточивших в руках своих и всю правительственную власть в государстве.

В прошлой истории магнатский класс был той силой, которая построила Литовско-Русское государство и в XV в. добилась значительных успехов в политическом объединении его состава во время княжений Казимира и Александра. Но позиция, занятая им к началу XVI в., выяснила в жизни Литовско-Русского государства особенно те стороны, где гипертрофия магнатского господства подтачивала самые источники государственной силы и правительственного авторитета, будя в широких слоях шляхетского общества социальную вражду против властного «стана» и суровое суждение о его государственной роли.

На сеймах первой половины XVI в. магнатству противостоит стан шляхетский, новая сила, выступившая на арену общегосударственной жизни. Это новая общественная сила со своими интересами и требованиями, со своими понятиями и стремлениями. Откуда взялась она?

Шляхта XVI в. — класс мелких и средней руки землевладельцев; положение и значение их предков определялось в предыдущие века всецело их военнослужилыми обязанностями. Мы очень плохо, и едва ли не безнадежно плохо, знаем, начальные стадии развития военнослужилого класса Литовско-Русского государства, потому что для изучения внутренних отношений в землях Литовско-Русского государства в переходное время его создания — XIII и XIV вв. — нет никакого материала. История землевладения и социальных отношений за эти столетия не написана и не может быть написана, а то, что выступает перед нами в XV и XVI вв., есть результат продолжительной, но не исследованной эволюции. Суть ее должна была быть в созидании поместных войск на смену старым дружинным и городским полкам.

Вдобавок понимание истории служилого класса и служилого землевладения в Литовско-Русском государстве долго было вконец искажено — и остается таким у некоторых, особенно польских, историков — доверием к фразеологии общеземских привилеев, начиная с Ягайлова, по буквальному смыслу которых вотчинное землевладение было в Литовско-Русском государстве искусственным насаждением законодательной власти, пересаживавшей на новую почву польское право.

Условность и ограниченность военнослужилого землевладения ярко выступает в XV в., притом не только относительно земель поместных, держаний, выслуг, но и относительно владений вотчинных, наследственных. Притом время наших источников — время постепенного, а отнюдь не внезапного, в силу заимствования польского права в привилеях, ослабления этой условности, роста свободной собственности в праве {152} 152 M. Ф. Владимирский-Буданов, Поместья Литовского государства, «Чтения в Ист. общ. Нестора-летописца», кн. III; М.С. Грушевский, История Украини-Руси, т. V; M. К. Любавский, Литовско-русский сейм, и его же, «Областное деление и местное управление Литовско-Русского государства». .

Шляхта-земяне владели вотчинными и пожалованными землями и были обязаны нести земскую военную службу, а также иные повинности и с тех и с других, притом, что касается военной службы, в размере, одинаковом для всякого рода владений. Это — земяне, подчиненные власти господаря непосредственно и организованные по поветам в хоругви с хоружими во главе. До последних десятилетий XV в. они не играют активной роли на общей политической сцене Литовско-Русского государства, следуя за своими вождями — князьями, панами и урядниками — как их зависимая опора. Только на сеймах XVI в. выступают они со своей определенной физиономией сложившегося и сознавшего свои особые интересы класса, и тут перед нами класс, интересы которого далеко не поглощаются военнослужилыми делами и отношениями.

Характерное место среди шляхетских ходатайств на сеймах занимают просьбы экономического характера. Шляхта пользуется своей силой, своим значением в государстве для того, чтобы удовлетворить свои новые экономические нужды, а касаются эти просьбы дела торговли, вывоза продуктов лесного и сельского хозяйства.

Конец XV — начало XVI в. — время общего оживления экономической жизни на всем севере Европы, развития морского торга и международной коммерции, в которую во вторую половину XVI в. втянулась ведь и московская Русь. Это эпоха, когда замкнутые местные мирки втягиваются из глуши своего «натурального» хозяйства в более широкие отношения требованиями международного рынка. Быстрое падение ценности денег и рост цен создают экономические условия, вынуждающие к производству на продажу; начинается медленный, но неуклонный переход к так называемому докапиталистическому денежному хозяйству. Рост цен на хлеб и другие продукты сельского хозяйства, на лесные продукты втягивает шляхту в торговые предприятия.

На Виленском сейме 1547 г. обсуждается проект организации отпускной торговли лесными товарами. Сеймовские станы сходятся в просьбе, чтобы господарь учредил на границах «коморы» и склады, где чиновники господарские принимали бы лесные товары по уставной цене и затем продавали за границу, — любопытный проект обслуживания правительством вывозного торга землевладельцев-лесопромышленников.

В 1559 г. возбуждается ходатайство об освобождении от мытных сборов хлеба и лесных товаров шляхты, и она проводит в жизнь освобождение себя от господарских и частновладельческих внутренних таможен. Все это симптомы крупной перемены в шляхетском хозяйстве, а стало быть, и в складе интересов шляхетского общества. Шляхта начинает по мере сил и уменья интенсивнее хозяйничать, расширяя запашки, развивая барщину путем организации фольварочного хозяйства. Оживление сельскохозяйственного дела подымает и ценность земли и ценность рабочих рук.

Шляхетское хозяйство построено на крепостном труде зависимого крестьянства, и борьба с побегами крестьян становится одной из неусыпных забот сеймов, усиливая антагонизм шляхты к крупным землевладельцам, на земли которых охотно уходили крестьяне.

Уже в актах XV в. встречаем в составе сельского населения рядом с людьми вольными, «похожими», людей «неотхожих», «заседелых», «отчинных». А первая половина XVI в. — время быстрого развития крестьянского закрепощения. Захватывая со всею энергией крестьянский труд, шляхта стремится к монополии на землевладение. Она восстает на сеймах против приобретения земских имений духовенством или мещанами, ходатайствуя о предоставлении себе широкого права выкупа таких имений обратно в шляхетские руки.