Дмитрий Володихин - Иван Шуйский

Вот выдержки из разрядной книги, рисующие печальную картину с набором войск для обороны Пскова: «Память340 Михаилу Ивановичу Внукову. Велел ему государь царь и великий князь Иван Васильевич всеа Руси ехать в Вотцкую пятину341 збирать детей боярских на государеву службу во Псков; а в Вотцкой пятине готов князь Василей князь Иванов сын Почюй Ростовский… А собрав детей боярских по списку… ехать с ними князь Василью Ростовскому на государеву службу во Псков к воеводе ко князю Ондрею Ивановичу Хворостинину тотчас… А самому Михаилу остатись в Вотцкой пятине з достальными детьми боярскими и, сыскивая, бити кнутом и высылать на государеву службу во Псков; а достальных собрав сполна, самому отвести во Псков. А которые дети боярские учнут бегати, и им имать детей их и людей, да где про них скажут, и им тамо посылать, да сыскав тех детей боярских, велено бить кнутом, да и дать их на поруки, а за поруками их выслать на государеву службу во Псков. А которых детей боярских не изъедут и скажут про них, что они бегают же, а живут по иным пятинам, и им посылать в те пятины, где про ково скажут, и велеть им имать да приводить к себе да бить кнутом, а за поруками отвести на государеву службу во Псков. Да идучи им дорогою, беречи тово накрепко, чтобы дети боярские на дороге от них не отставали ни один человек… А хто по списку с ним детей боярских не поедет, и тем быть казненным, а поместья их и з животами342 и с хлебом имать на государя… А не сберет детей боярские Вотцкие пятины всех по списку, на государеву службу во Псков без ослушанья тотчас не отведет, — и Михаилу Внукову и князю Василью Ростовскому быть в великой опале и в смертной казни»343. Вот так. Дворянское ополчение собирают под страхом битья кнутом, смертной казни и последующей конфискации имущества у семьи казненного… а всё равно не могут собрать! Упомянутый выше князь Василий Ростовский докладывает: «…многие дети боярские не слушают, на государеву службу не едут». Ослушников велят не просто «бить кнутом», а «бить кнутом по всем торгам», т. е. прилюдно, — не только причиняя боль, но и бесчестя. А помощника князя В. Ростовского, князя Василия Волховского, за нерадение в сборе ополченцев под Псков приказали оштрафовать на крупную сумму и бросить на несколько дней в тюрьму, а потом отправить в Москву, где, очевидно, будет определена его дальнейшая судьба344. Столь плохо шли дела уже в 1578–1579 гг. К 1581 г. положение ухудшилось…

В ходе осады гарнизону на помощь пробивались извне дополнительные отряды, в частности, группа стрелецкого головы Федора Мясоедова (не менее 300 бойцов), а также еще сотня бойцов Даниила Исленьева и еще небольшой отряд неизвестной численности на двух лодках (польские сведения). По известиям псковской летописи, в город пробился «приказ стрельцов с Никитою Хвостовым»345, — иначе говоря, еще порядка 500 человек. Поляки оценили численность отряда стрелецкого головы Хвостова в 700 бойцов, но они сочли, что во время ночного прорыва большую часть своей группы Хвостов растерял и в городские ворота успела войти лишь сотня Исленьева. Более того, Пиотровский сообщает, что сам Хвостов со слугой оказался в польском плену346, и тут уж поляки вряд ли ошибаются… Всего, таким образом, осажденный город получил 500–800 воинов подмоги.

Таким образом, Псков располагал для обороны как минимум около 4500 стрельцов, казаков и поместной конницы, 1,5 человека артобслуги. Итого около 6000 воинов- профессионалов. Р.Г. Скрынников считал, что дворян в городе все-таки 2500, а не 1000, добавлял к этому числу еще и боевых холопов и получал в итоге порядка 4000 кавалерии347. Однако, хотелось бы повторить: количество дворянского ополчения могло быть гораздо меньше того, на что рассчитывали загодя. Добавление же к «детям боярским» вооруженных слуг (боевых холопов) вообще крайне маловероятно: во-первых, русские пленники, сообщая полякам о 1000 «конников», никак не делили их на дворян и холопов348; во-вторых, данные Н.В. Смирнова четко показывают: уже за несколько лет до «псковского сидения» разоренные поместные хозяйства не позволяли дворянам снаряжать вместе с собою в поход дополнительных людей349. Поэтому боевых холопов в составе дворянского ополчения было, надо полагать, совсем немного.

Итак, боевое ядро защитников города составляло порядка 6000 пеших и конных бойцов.

Сколько взрослых мужчин мог выставить Псков на стены в 1581 г.? Мнения историков расходятся в широчайшем диапазоне. Пишут о 12, 27, 35, даже о 50 тысячах вооруженных псковичей и жителей окрестных земель. Четкое понимание мобилизационных возможностей Пскова весьма затруднено: нет ясного представления о численности населения города. Можно назвать лишь приблизительные, неточные цифры.

Казалось бы, города и земли Московского государства неоднократно подвергались писцовым описаниям.

А качественно выполненная писцовая книга дает весьма подробные и обстоятельные сведения о жителях города, торговле, ремесленных занятиях, церквях и состоянии оборонительных сооружений. Описание ведется подвор- но, вследствие чего легко выявить количество постоянно проживающего населения. Так какая сложность — определить по писцовым книгам численность псковичей?

Проблема, к сожалению, заключается в том, что землеописания за XVI столетие сохранились далеко не полностью. Современный историк располагает ими лишь в виде фрагментов. Это в полной мере относится и ко Пскову. Есть летописное сообщение за 1510 г. о наличии в городе 6500 дворов350, то есть приблизительно 30 ООО жителей351. И есть еще писцовая книга 1585–1587 гг. Но последняя заключает в себе «лишь описание псковского торга и оброчных угодий», т. е. неполна352. По писцовым книгам первой половины XVII в. в городе — 812 «тяглых» (несущих всю сумму налогов и повинностей «на великого государя») дворов и 126 «белых» (избавленных от полноты «тягла»). Выходит… за столетие посадское население уменьшилось во Пскове на 87,5 %! Но и эта цифра оставляет желать лучшего: во-первых, не принимаются в расчет дворы, занятые служилыми людьми (стрельцы, пушкари, воротники и т. п.) 353. Во-вторых, и писцовая книга 1585–1587 гг., и тем более писцовые книги XVII в. ничего не могут сказать о демографии города в 1581 г. Ведь Псков испытал две мощные встряски: лишился множества жителей в результате тяжелой осады, а потом испытал на себе тяжелое дыхание Смуты… В качестве полезной основы, достоверность которой специалистами до сих пор не оспаривалась, остается лишь та самая летописная цифра за 1510 г.

Но, допустим, если в 1510 г. Псков населяло приблизительно 30 000 человек, то больше их стало, или меньше, скажем, к 1550 г.? К 1570-му? К 1581-му? Неизвестно. Можно предположить, что город рос, поскольку оказался под надежной защитой государей московских. И с той же, если не большей, степенью вероятности можно говорить и о значительных потерях Пскова в десятилетия, непосредственно предшествовавшие Баториеву нашествию. Так, весной 1562 г. на город обрушился страшный пожар, унесший множество жизней. Зимой 1562/63 г. Псков понес колоссальные убытки, обеспечивая деньгами посошан из государевой армии, шедшей брать Полоцк. В 1566–1568 гг. Псков и вся окрестная область несколько раз проходили через массовые эпидемии, уложившие в гроб немало народу, в том числе архиепископа Трифона. В 1570 г. Псковщина понесла урон от большого опричного карательного похода, возглавленного самим царем. Наконец, в середине 1570-х Псков опять жестоко пострадал от повинностей, связанных с обеспечением посошной рати: «[Иван IV] повеле правити посоху под наряд и мосты мо- стити в Ливонскую землю и вифлянскую, и зелейную руду збирати; и от того налогу и правежу вси людие новгородцы и псковичи обнищаша и в посоху поидоша сами, а давать стало нечево, и тамо зле скончашася нужно от глада и мраза и от мостов и от наряду. Во Пскове байдаки и ло- дьи больший посохой тянули под ливонские городы, под Улех и, немного тянув, покинули по лесом, и тут згнили, и людей погубили»354. К этому остается добавить потери, понесенные прифронтовой областью от боевых действий в ходе Ливонской войны.