Александр Андреев - Террористы

Подобное Вязьмино происходило во всей империи, и дальнейшая деятельность народников в деревнях была бесцельна. Еще немного, и их по одному арестовали бы под любыми предлогами. Легальная борьба за народные интересы тут же столкнулась с государственным беззаконием, а чувство справедливости с размаху врезалось во властные традиции. Второе хождение в народ было проиграно из-за отсутствия политических прав и свобод в державе. Не только пропагандистская, но и просветительская, культурная работа в деревне под надзором становых, урядников, исправников была совершенно невозможна. Землевольцы собирались в Петербург для определения дальнейших путей и целей партии.

Во главе «Земли и воли»стояла основная группа из нескольких десятков человек во главе с комиссией из пяти революционеров. Вокруг этой столичной группы по всем имперским городам создавались территориальные и специальные группы. Высшим органом партии считался общий суд представителей всех групп. Газета «Земля и воля» рассказывала имперским подданным: «Во все времена народ требовал земли и воли! Земли, как общего достояния тех, кто на ней работает, и воли – как общего права всех людей распоряжаться своими делами. Нам предстоит громадная задача: осуществление народной революции, которая одна в состоянии развить будущий социалистический строй из тех элементарных основ социализма, которые уже созданы в умах народа». Землевольцы решили, что необходимо изменить язык агитации и пропаганды, сделать его простым и доходчивым.

В «Земле и воле» были созданы интеллигентская, рабочая, деревенская группы, которые действовали в соответствии с программой партии: «заведение прочных связей в местностях, где недовольство наиболее заострено, заведение связей в центрах скопления промышленных рабочих, работа в деревне, пропаганда и агитация в университетских центрах, издание собственного печатного органа и распространение листовок, установление связей с либералами и враждебными правительству религиозными сектами, сплочение крестьян во главе с естественными революционерами в организацию». Задача дезорганизаторской группы заключалась не только в освобождении товарищей из тюрем, но и в организации убийств провокаторов и террористических актов против одиозных сановников.

В обществе собирали деньги для работы «Земли и воли». Революционер-помещик Дмитрий Лизогуб продал свое богатое имение, и громадная сумма в двести тысяч рублей в течение года поступила в партийную кассу. По некоторым данным, великий поэт Николай Некрасов передал землевольцам умопомрачительную сумму в полмиллиона рублей. Когда 27 декабря 1877 года он умер, «Земля и воля» решила участвовать в его похоронах почти официально, и это опять было неслыханно в империи.

Морозный петербургский день похорон никого не испугал. Пять тысяч человек провожали великого поэта на кладбище. Множество полицейских и жандармов сопровождали шествие. Перед кладбищем первым среди множества венков полицейские агенты вдруг увидели удивительный венок с надписью «От социалистов». Это была не только крамола, но и почти вызов на поединок с непредсказуемо-предсказуемым исходом. Главный похоронный полицейский уже видел, что преступный венок находился в двойном, тройном, четверном кольце решительно-молчаливых и совершенно спокойных молодых людей, которые даже не держали руки в карманах. Они и так почти открыто заявляли властям, что социалисты, то есть государственные преступники, участвуют в похоронах великого поэта. По полицейским и жандармам прошелестели быстрые переговоры, и стражи порядка тут же решили, что умирать в массовом побоище за арест венка им совершенно не хочется, несмотря на присягу царю-батюшке и получение от него чувствительного жалованья. Пять тысяч петербуржцев с удивлением и удовлетворением смотрели, как на глазах множества городовых, вдруг ослепших и оглохших, венок «От социалистов» торжественно плыл среди процессии. Никто и пальцем не тронул землевольца Георгия Плеханова, сказавшего над гробом Некрасова убийственно-пылкую для властей речь. Листовки «Певец угнетенных» с ее текстом спокойно раздавались в тысячной толпе и любезно вручались представителям власти, которые скромно молчали и речей не говорили. О землевольских похоронах Николая Некрасова на следующий день заговорили в империи, и в партийные группы вступали и вступали поданные всех сословий и возрастов. Революционеры все успешнее и успешнее действовали среди студентов и рабочих. Почти переломным моментом в истории империи стала русско-турецкая Балканская война 1877-1878 годов.

С 1875 года из-за произвола турецких властей, оккупировавших Балканский полуостров, там погибли десятки тысяч славян, в Боснии, Герцеговине, Сербии, Черногории, Болгарии. Кровавая русско-турецкая балканская война началась в апреле 1877 года. Получавшая большие доходы от развития внешней торговли империя была не против получения новых рынков сбыта на Балканах и усиления там своих геополитических позиций. Под флагом освобождения братьев-славян от жестокого турецкого ига имперская дипломатия попыталась убедить Европу, что совсем не хочет контролировать средиземноморские стратегические проливы Босфор и Дарданеллы и через Балканы выйти на Ближний Восток, но ей не очень поверили. В июле 1877 года огромная русская армия форсировала Дунай и вошла в Болгарию во главе с Александром II и его братом Николаем. Нельзя руководить сотнями тысяч воинов людям без стратегических талантов и с отрицательным военным профессионализмом, даже если у них короны на голове. Само собой, задуманная российским Генеральным штабом молниеносная война по занятию Стамбула-Константинополя с кровавым блеском провалилась. Авангард русских укрепился на Шипкинском перевале и дальше продвинуться не смог, а основные силы наглухо встали под Плевной, в бездарных смертельных штурмах теряя и теряя людей.

Вся Россия собирала деньги для своих бившихся воинов, и эти миллионы как всегда успешно разворовывали военные и околовоенные чиновники. Из-за холода, голода, но больше всего из-за отвратительного снабжения русских солдаты массово гибли, совсем не в ходе боевых действий, потеряв в боях в десять раз меньше воинов, чем от болезней и идиотизма высшего командования. Александр II в истерике спрашивал то ли себя, то ли воздух вокруг: «Что все это, второй Севастополь?», но порядка не наводил и сам себя не наказывал, а уж тем более придворных холопов. Яростно дравшиеся на Шипке русские герои бились насмерть, потеряли каждого второго витязя и спасли имперскую армию от позорного разгрома. Брат царя великий князь Николай предложил откатываться назад к Дунаю, но тут, наконец, взорвались боевые русские генералы, и это было неслыханно. Александр II часто плакал, видя, как по его велению и по его хотению бездарно и мучительно гибли десятки тысяч русских бойцов, но ничего не менял, никого не наказывал и к голосу разума не прислушивался. Сотни офицеров стали презирать Зимний дворец и его холопов и задумываться над будущим империи.