Марина Глеб - Имперская идея в Великобритании (вторая половина XIX в.)

Следует отметить, что вступление англичан в «схватку за Африку», активные поиски новых рынков и территориальные захваты по возможности преподносились общественному мнению как стремление Англии сохранить систему «открытых дверей» в слаборазвитых странах, равные возможности для предпринимателей всех стран. При помощи официальной экономической доктрины активная колониальная политика трактовалась как попытка сохранить и по возможности расширить сферу свободной торговли. В английском обществе существовало опасение, подкреплявшееся фактами, что протекционистские державы не замедлят распространить свою тарифную политику и на захваченные территории. Этим будет фактически закрыт доступ Великобритании к значительной части мировых рынков. Именно необходимость сохранить систему «открытых дверей», как гласила официальная версия, заставила британских политиков забыть о решении не расширять границы империи на тропические районы Африки [91]. В этом аспекте весьма интересным является замечание, сделанное премьер-министром лордом Солсбери французскому послу в 1897 г.: «Если бы вы не были такими упорными протекционистами, то и мы бы не стремились аннексировать территории» [92]. Стремление Солсбери придерживаться традиционной практики экономического проникновения прослеживается во многих его высказываниях. Анализируя территориальный спор, возникший между Великобританией и Францией вокруг Западной Африки в 1898 г., премьер-министр отмечал: «Нашей целью является не территория, а возможности для торговли» [93]. Солсбери был готов пойти на уступки французам, если те, в свою очередь, обеспечат привилегии для британской торговли в регионе. Подобную мысль выразил известный колониальный администратор Г. Джонстон во время лекции в Колониальном институте. Он заявил, что «если бы свободная торговля являлась общим принципом для всех наций мира, то нашим торговцам было бы безразлично, какая из великих держав контролирует новые рынки для нашей коммерции» [94].

Необходимо отметить и огромное влияние, которое оказывали сведения о реальных или, скорее всего, предполагаемых, богатствах неизведанных стран на взгляды британцев конца XIX в. Художественные и публицистические произведения, заметки путешественников, а то и простые выдумки будоражили воображение более чем статистические выкладки парламентских комиссий или экономические труды. Например, произведение Р. Хаггарда «Копи царя Соломона» (1885 г.) давало вполне определенный и довольно привлекательный образ тропической Южной Африки. Отправляясь на захват земель в междуречье Замбези и Лимпопо, британские искатели верили, что эти земли богаты золотом, что именно там находится таинственная страна Офир [95]. Один из наиболее известных путешественников своего времени Генри Мортон Стэнли в путевых заметках постоянно подчеркивал огромный экономический потенциал, заложенный на африканском континенте. Он писал: «Каждая новая черта роскошной природы все более доказывала, что тут давно пора приложить труд и помощь цивилизации, что, прежде всего, надо построить железные дороги…» [96]

Наряду с миссионерами, солдатами в ранг «первопроходцев» Британской империи заносились и деловые люди, предприниматели. Ярким примером бизнесмена нового поколения, сделавшего состояние в южноафриканских колониях, стал Сесил Родс, мультимиллионер к 35 годам. Глава алмазной монополии «Де Бирс» и привилегированной южноафриканской компании, он занимался и активной политической деятельностью. Всего же Родс, «герой империи», как назвал его лорд Солсбери, расширил территорию империи на многие тысячи миль [97].

Государственные деятели, такие как лорд Солсбери и иные сторонники «мирного проникновения», придавали большое значение деятельности британских предпринимателей, инженеров, врачей и миссионеров в колониях. Солсбери заявлял: «Однажды получив неограниченное право доступа, через несколько лет вы будете править, даже не обнажив меча» [98]. Идеи мирного проникновения отстаивали и политики, оставшиеся верными принципам невмешательства и свободной торговли. Так, экономист-фритредер Дж. Армитаж-Смит утверждал, что в конкуренции на нейтральных рынках Великобритания должна в первую очередь полагаться на деловые способности, мастерство и энергию своих граждан [99]. Беспокойство за сохранение лидирующей позиции Великобритании на мировых рынках должно было заставить промышленников быть более энергичными, готовыми к постоянному усовершенствованию и внедрению новых процессов, более предприимчивыми.

Таким образом, на протяжении последней трети XIX в., в новых для Англии обстоятельствах затяжного экономического кризиса активизируется как экспансия, так и разработка новых и имеющихся территорий Азии и Африки. Закрепляется и приобретает все большее распространение идея о крайней экономической полезности колоний для процветания метрополии.

В последней трети XIX в. произошли значительные изменения и в системе взглядов англичан на роль и место самоуправляющихся колоний в системе Британской империи. Особенности социально-экономического развития Англии и колоний, перемены в расстановке сил на мировой арене, новые тенденции в международных экономических отношениях нашли свое отражение в имперской идее. Весь XIX в. продолжались дискуссии вокруг экономических преимуществ, получаемых Англией от колониальных владений, и путей развития экономических отношений в рамках «белой империи». Новой тенденцией, отличавшей имперскую идеологию в последней трети XIX в. от предшествующего периода, стало постепенное, но неуклонное повышение оценок экономической полезности самоуправляющихся колоний.

Идея о развитии экономических связей между Великобританией и ее самоуправляющимися колониями была сформирована в качестве одного из путей преодоления кризисных явлений в метрополии. Следует отметить, что к началу 1880-х гг. некоторые переселенческие колонии уже довольно далеко продвинулись по пути экономического развития. При активной поддержке государства в Канаде, Новой Зеландии, австралийских провинциях развивалось сельское хозяйство, добывающая и перерабатывающая промышленность. Переселенческие колонии и Вест-Индия начали поставлять в Англию необходимое ей продовольствие в достаточно больших количествах. Усовершенствование парового двигателя и проведение в колониях железных дорог ускорило и удешевило процесс перевозки, а телеграфные линии – передачи информации. Таким образом, в последние десятилетия XIX в. самоуправляющиеся колонии уже мало напоминали бремя для финансов метрополии. Такая ситуация способствовала переоценке перспектив сотрудничества метрополии и колоний в экономической сфере.