В. Булавина - История человечества. Запад

Художник настолько торопился в Рим, что оставил во Флоренции много начатых картин, в том числе и «Прекрасную садовницу», которую дописал его друг Ридольфо Гирландайо. Приехав в Вечный город, он обнаружил, что большая часть дворцовых залов уже полностью или частично оформлена другими живописцами. Но Юлий II, покоренный «гением доброй натуры» Рафаэля и первыми эскизами, поручил ему заново расписать предназначенные для него три Ватиканские станцы (комнаты), отстранив более именитых мастеров – Перуджино, Содому, Брамантино, Перуцци.

Фресковые росписи станц Рафаэль начал со средней залы – «Станца делла Сеньятура» (1508–1511 гг.), отведенной под библиотеку. В соответствии с этим художник выбрал для росписи потолка и стен темы, которые ассоциировались с четырьмя областями духовной деятельности человека, – «Теология», «Поэзия», «Наука» и «Юриспруденция». Живописец кротких, задумчивых Мадонн с удивительной быстротой стал несравненным мастером огромных композиций. В идеально-уравновешенных сценах «Диспуты», «Афинской школы» и «Парнаса», вписанных в сложную архитектонику покоев, нельзя ни прибавить, ни убавить малейшего штриха, чтобы не нарушить «строго выверенную гармонию совершенного целого». Ясное композиционное чутье, безупречное владение пространством позволили Рафаэлю живописно рассказать о красоте разумного совершенного человека – идеала итальянских гуманистов.

«Диспута» (1509 г.) стала первой росписью после фресок потолка и парусов («Суд Соломона») и была посвящена триумфу христианской религии. Разделив композицию на «земную» и «небесную» части, Рафаэль изобразил «отцов церкви», беседующих о таинстве причастия со святыми. Наряду с безличными персонажами и вымышленными портретами папы Григория Великого (с лицом Юлия II), Иеронима, Амврозия, Августина, Фомы Аквинского, папы Иннокентия III в «земной зоне» идеального церковного собора художник представил монаха-живописца Фра Анджело, архитектора Браманте, Данте и Савонаролу. Золотое сияние вокруг Христа распространяется с небес вниз на облака, алтарь и фигуры вокруг него. Оно объединяет собрание земных церковных мудрецов с их идеалами на небесах в образах благородной человечности святых.

Если в «Диспуте» Рафаэль представил триумф теологии, то в «Афинской школе» (1510–1511 гг.) показал триумф науки, уравновесив истинность религии и знания. Здание, изображенное на фреске, – настоящий Храм науки, где математический порядок архитектурных форм подчеркивает свободу и непринужденность благородного содружества великих ученых. Все вместе и каждый сам по себе они познают истину. Самозабвенно ведет записи Пифагор, сосредоточен на своих мыслях Гераклит, безразличен к окружающему Диоген, взволнованы эпикурейцы, спокойны астрономы, настойчив в убеждении Сократ, увлеченно доказывает ученикам теорему Евклид. Изучая этот светлый мир науки, взгляд останавливается на двух центральных фигурах, беседующих в глубине сцены. Аристотель и Платон стоят на верхней ступени лестницы. Они – центр композиции. Платон озарен вдохновением и похож на библейского пророка. Указывая рукой на небо, он вещает о мире идей. Аристотель держит в одной руке свою «Этику», а другой, словно успокаивая собеседника, указывает на землю. Он – «предельная степень человеческого идеала». Высокая гармония мысли заключена не только в каждой фигуре, но и в соразмерной и величественной архитектуре «Афинской школы». В правом углу композиции Рафаэль изобразил себя и живописца Содому, вглядевшись в лицо Архимеда, современники узнавали архитектора Браманте, в чертах Гераклита много общего с Микеланджело. Так просто и естественно художник воздал дань гениям прошлых веков и своим современникам.

Та же непринужденность и непрерывная связь отдельных персон и композиции в целом прослеживается в «Парнасе» (1510 г.), где представлена еще одна сфера духовной деятельности человека – поэзия. В центре фрески расположился Аполлон с виолой в окружении муз. К ним с двух сторон, словно восходя на Парнас, присоединились прославленные поэты древности и современники Рафаэля, чтобы услышать божественную музыку. Здесь Вергилий и Данте, слепой Гомер, Петрарка и Сафо, Боккаччо и Овидий, Гораций и Ариосто. Весь живописный комплекс «Станца делла Сеньятура» завершили величавые фигуры Мудрости, Меры и Силы, олицетворяющие главные добродетели Правосудия.

А росписи «Станца д’Элидоро» (1513–1514 гг.) наполнились напряженными драматическими образами. Композиции, построенные на резких контрастах движения и покоя, света и тени, символически соотнесены с ветхозаветными сценами, написанными Перуцци на своде (Рафаэль отказался их уничтожить), и связаны с историей римской церкви. Они откровенно прославляли папу Юлия II, а затем его преемника Льва X. Мощная бурная патетика драматического рассказа об изгнании Гелиодора сменялась чередованием спокойных и порывистых фигур во «Встрече Льва I с Аттилой» и в «Мессе в Болонье». Рафаэль великолепно использовал возможность света и пространства во фреске «Освобождение апостола Петра из темницы». Тонко продуманные световые эффекты позволяют увидеть предметы и фигуры в ночном мраке. Образы обретают неожиданную переменчивость и таинственность. Беспокойно движущиеся силуэты солдат в тени и спокойная фигура Петра, охваченная золотым ореолом сияния, исходящим от ангела, символизируют победу света над тьмой, праведности над жестокостью и неверием.

Работа в станцах захватила Рафаэля, но она была столь огромна, что постепенно он «оброс» многочис ленными помощниками и учениками, «которым он помогал и которыми он руководил с чисто отеческой любовью. Поэтому, отправляясь ко двору, он был всегда окружен полусотней художников… В сущности, он прожил не как художник, а как князь», – писал Вазари. Рафаэль доверил роспись третьей «Станцы дель Инчендио» (1515–1517 гг.) по своим картинам любимому ученику Джулио Романо и другим молодым художникам. Ни один мастер не смог похвалиться такими отношениями взаимопонимания и дружбы, которые царили в школе Рафаэля.

Но как бы ни был загружен художник в Ватикане, он исполнил много работ для своего друга, покровителя, одного из богатейших и влиятельных лиц Рима, банкира и купца Агостино Киджи. Для его загородной виллы Фарнезина Рафаэль написал торжественную античную фреску «Триумф Галатеи» (1513 г.). Скульптурная выразительность ее образов, светлые ликующие краски, пластические контрасты, бурная взволнованность персонажей и общая уравновешенность всей композиции предвосхитили появление в искусстве стиля барокко. Он также создал архитектурный проект капеллы Киджи в церкви Санта-Мария дель Пополо и рисунки для мозаики купола («Бог Отец среди ангелов»), статуи Ионы (исполнена Лоренцетто). Художнику принадлежит и общий замысел фресковых росписей Лоджии Психеи на вилле Фарнезина. Но выполненный его учениками декоративный ансамбль был сильно огрублен в рисунке и колорите и приобрел неприятную утрированность и некоторую утяжеленность.