Владимир Фортунатов - Новейшая история России в лицах. 1917-2008

В мае 1922 г. по обвинению в антисоветской деятельности (за «церковную контрреволюцию») патриарха арестовали. Арест и следствие по «делу патриарха Тихона» необходимо рассматривать в контексте острой идейно-политической борьбы, которая развернулась с переходом к новой экономической политике. В том же году проходил открытый суд по «делу левых эсеров». Осенью этого же года за границу уплыли два «белых парохода», на которых в принудительную эмиграцию были отправлены видные интеллигенты старой формации, идеологи сопротивления советской власти.

В ГПУ с патриархом Тихоном провели «большую работу». Одновременно участники церковного обновления под руководством А. И. Введенского собрали Второй поместный собор, лишили Тихона сана, звания и монашества, с чем он не согласился. В обстановке возрастающего давления патриарху пришлось делать тяжелый выбор. При дальнейшем сопротивлении мог погибнуть не только он, но и много других людей. И патриарх пошел на тяжелый компромисс. 16 июня 1923 г. он подписал заявление в Верховный суд РСФСР, в котором признал правильность предъявленных ему обвинений, раскаялся в проступках против государственного строя и заявил, что отныне он «советской власти не враг». Пастырь призывал паству и духовенство прекратить сопротивление и встать на позиции лояльного отношения к новой власти. Он был отпущен из тюрьмы и находился фактически под домашним арестом вплоть до своей смерти, последовавшей уже 7 апреля 1925 г.

Тихон не принял предлагавшегося ему титула «Патриарх всего Союза Советских Социалистических Республик». Он многое сделал для организации Синода и епархиальных управлений. При переходе Русской православной церкви на «самофинансирование» Тихону пригодился собственный опыт. С 1898 по 1907 гг. за требовательность и неуступчивость он пребывал епископом Алеутским и Аляскинским, а субсидирование епархии еще царский Синод прекратил. Энергичный епископ с честью вышел из сложного положения. Благодаря его энергии увеличилось число приходов и прихожан, был построен ряд храмов и т. д.

Благодаря настойчивости патриарха Тихона и ходатайствам перед советскими органами многие священнослужители были выпущены из тюрем и возвращены из ссылок, временно прекратились судебные процессы и расстрелы духовенства. Он стал совершать как явные, так и тайные возведения в сан епископа, назначил себе трех преемников, благословил деятельность полуконспиративной Духовной академии для обучения будущих священнослужителей. Он понимал, что «кадры решают все». Не будет кадров – не будет и Церкви. Многое он просто не успел сделать. Как и Ленин, который был его моложе, строил атеистическое общество и умер на год раньше патриарха.

В 1988 г. в связи с празднованием 1000-летия принятия христианства Тихон был канонизирован Русской православной церковью.

Культурная революция рассматривалась большевистским руководством как важнейшая составная часть социалистического и коммунистического преобразования общества. Предполагалось, что в результате культурной революции сформируются новый тип человека и новый тип культуры. Новый тип человека со временем был сведен к понятию «советский человек»; новый тип культуры в противоположность «буржуазной культуре» определялся как «советская, социалистическая культура».

С 1920-х гг. культурную революцию стали называть «третьим фронтом» наряду с индустриализацией («первый фронт») и коллективизацией («второй фронт»). Приобщение народных масс к культуре носило масштабный характер.

Ключевой фигурой, во всяком случае на авансцене культурного строительства, на протяжении 1917—1929 гг. являлся Анатолий Васильевич Луначарский (1875—1933). В качестве народного комиссара просвещения он вошел еще в первый состав Совета народных комиссаров, сформированный 27 октября 1917 г.

Луначарский родился в семье чиновника в Полтаве, рано увлекся марксизмом. Он учился в Цюрихском университете, жил за границей из-за болезни старшего брата. После возвращения в Россию в 1899 г. работал в Московской организации РСДРП. Ему довелось отсидеть 8 месяцев в Лукьяновской тюрьме в Киеве, а также в Калуге, Вологде, Тотьме. Во время первой русской революции во избежание нового ареста Луначарский перебрался за границу. Он был заметным участником теоретических споров, происходивших в среде российских социал-демократов за границей, много писал на различные темы [32]. Ленин считал его путаником, но очень талантливым.

В Россию А. В. Луначарский вернулся тем же путем, что и В. И. Ленин, но несколькими днями позже. В июле 1917 г. его посадили в тюрьму по обвинению в государственной измене и шпионаже в пользу Германии. Через пару месяцев Луначарского отпустили. В Московской городской думе он отвечал за проблемы культуры.

Портрет А. В. Луначарского.

Во время Гражданской войны народного комиссара просвещения А. В. Луначарского в качестве уполномоченного Реввоенсовета и блестящего оратора видели на всех фронтах. Луначарский был разносторонним, талантливым и очень увлекающимся человеком. Им написан ряд монографий, пьес, мемуары, множество публицистических и популярных работ. Он являлся блестящим знатоком отечественного и зарубежного искусства и отличался терпимостью к различным художественным направлениям. Его сочинения вышли в 8 томах.

В народном образовании Луначарский поддерживал различные педагогические инновации (бригадно-лабораторный метод, педологию и др.) и педагогов-новаторов (Блонского, Шацкого и др.). Некоторые товарищи по партийной верхушке считали, что нарком просвещения слишком много времени уделяет театрам (и особенно балеринам), а к ликвидации неграмотности страна продвигается слишком медленно.

А. В. Луначарский немало сделал для того, чтобы подавляющая часть российской интеллигенции осталась на родине, чтобы между большевиками и интеллигенцией, которую большевики считали конкурентом в эффективности влияния на народные массы, наладилось нормальное сотрудничество и взаимопонимание. На торжественном заседании, посвященном 200-летию Российской академии наук (1925), Луначарский (выступавший перед высоким собранием на восьми языках) заявил о праве ученых, интеллигентов на сомнение, на критическое отношение к окружавшей их действительности.

«В системе мышления Луначарского большевикам отводилась роль политического авангарда. Интеллигенция была – по аналогии – культурным авангардом, которому предстояло, действуя под руководством партии, вывести крестьян и рабочих на уровень осознания необходимости культуры, а затем ее более тонкого понимания <���…> Культурная же революция означала изоляцию интеллигенции, ее отчуждение от масс <���…> Луначарский старался смягчить напряженность между большевиками и интеллигенцией. Однако все его попытки оказались бесплодными. Причина этого состояла прежде всего в том, что нэп в культуре уступил место культурной революции еще до того, как интеллигенция сумела ассимилироваться в советском обществе». [33]