Леонид Кукушкин - История православия

Биографические сведения об этих художниках крайне скудны, их биографии – иконы и фрески, написанные ими.

Родился Феофан Грек в 30-е годы XIV в. Византии, где успел приобщиться к широко распространенному там учению исихастов. До приезда на Русь Феофан работал в Константинополе, Халкидоне, Галате и Кафе (ныне Феодосия). Любопытная характеристика мастера и метода его работы содержится в послании современника Грека Епифания Премудрого: Феофан – «дивный и знаменитый муж, преславный художник книги и среди иконописцев отменный живописец», и далее: «Никто никогда не видел его взирающим на образцы, как делают некоторые наши иконописцы, которые постоянно в них всматриваются, глядя туда и сюда, и не столько пишут красками, сколько смотрят на образцы. Он же казалось, руками писал роспись, беспрестанно расхаживал, беседуя с приходящими, а умом обдумывал отвлеченное и духовное, ибо видел духовную красоту чувственными очами ума». Авторство Феофана Грека документально подтверждено лишь в двух из сохранившихся его работ – фресках церкви Спаса Преображения в Новгороде и части икон иконостаса Благовещенского собора Кремля, писанных в 1378 г. и 1405 г. соответственно. По свидетельству же Епифания, Феофан расписал более сорока церквей. Приехав в Новгород, Грек был потрясен фресками XII в. в храме Спаса Надежды. Эта живопись, нарушавшая строгие византийские каноны, захватывала зрителя чистотой веры, искренностью и простодушием, граничившим с наивностью. С этих пор Феофан стремится гармонично совместить византийскую строгость со светом исихазма и с душевной глубиной русских икон. Художнику было предложено расписать храм Спаса Преображения, построенного незадолго до приезда Феофана в Новгород. Прежде всего был оформлен купол с огромной фреской Христа Пантократора. Потом, в Троицком приделе храма он написал своих знаменитых отшельников, и затем – «Троицу». В «Троице» Грека, в отличие от Рублевской, фигурируют Авраам и Сарра – как дань византийским канонам.

Горицкий монастырь. Основан в начале XIV в. Переславль-Залесский.

После Новгорода Феофан Грек переехал для работы в Нижний Новгород, а затем в Москву, где мастер расписал церковь Рождества Богородицы, Архангельского и Благовещенского соборов Кремля. Умер Феофан Грек предположительно в 10-е годы XV в., оставив многих учеников, среди которых, несомненно, наиболее замечательным был преп. Андрей Рублев, во многом превзошедший своего учителя. Стиль и манера этих двух гениев являют собой полную противоположность: достаточно сказать, что Феофан предпочитал прямые линии и насыщенный, иногда даже мрачноватый колорит, а Рублев – закругленные линии и мягкий колорит с преобладанием светлых тонов. Вместе с тем Рублев взял очень много у своего учителя, и, как пишет Алпатов, «можно сказать, что Рублев не стал бы Рублевым, если бы он не встретился с Феофаном, который в глазах Рублева был тем светом, который помогал ему выразить свое понимание».

Андрей Рублев родился около 1360 г. Начало творчества художника-монаха связано с московским Андронниковым и Троице-Сергиевым монастырями. В «Сказании о святых иконописцах» говорится: «Преподобный Андрей, радонежский иконописец прозванием Рублев, писал многие святые иконы, весьма чудесные и украшенные. Прежде Андрей был послушником у преподобного Никона Радонежского, и тот повелел ему написать образ Пресвятой Троицы в похвалу отцу своему св. Сергию, чудотворцу». Андрей, вероятно, застал в живых преп. Сергия, чья личность не могла не запечатлеться в его душе. У Епифания Премудрого есть строки: «Андрей иконописец преизрядный и превосходящий всех в мудрости». Рублев часто работал с другими мастерами – с Прохором из Городца и Даниилом Черным, с последним он создал артель. Со старцем Прохором Рублев работал в 1405 г. над росписью Благовещенского собора в Москве. Фрески Рублева украшают также Успенский собор во Владимире и Андронников монастырь в Москве. О знаменитой «Троице», написанной в 1425 г., Е. Трубецкой сказал так: «Это – престольная икона Троицкого собора Троицко-Сергиевой лавры – образ живоначальной Троицы, написанный знаменитым Андреем Рублевым в «похвалу» преподобному Сергию, всего через семнадцать лет после его кончины, по приказанию ученика его – преподобного Никона. В иконе выражена основная мысль иноческого служения преподобного. Он молится, чтобы этот разделенный ненавистью мир преисполнился той любовью, которая царствует в предвечном совете живоначальной Троицы. А Андрей Рублев явил в красках эту молитву, выразившую и печаль, и надежды св. Сергия о России».

В творчестве Рублева достигнут, насколько такое возможно, исихастский идеал – гармония ума и сердца, его иконы и фрески – «умное делание», которое пронизано тишиной молитвы и созерцания. Стоглавый собор призвал иконописцев следовать манере преподобного Андрея. Умер Рублев в Москве в 1430 г., а канонизирован был собором Русской православной Церкви в 1988 г.

Третий из троицы гениев русской средневековой иконописи, Дионисий, жил через столетие после Феофана Грека. Родился он примерно в 30-е годы XV в. В 1481 г. ростовский архиепископ Вассиан Рыло поручил Дионисию создать иконы для главного храма Кремля – Успенского собора. А в 1482 г. он пишет кремлевскую икону «Богоматерь Одигитрия» вместо сгоревшей незадолго до того древней иконы. В эти же годы появляются житийные иконы Дионисия, посвященные свв. митрополитам Петру и Алексию. В 1485 г. Дионисия приглашает в свой монастырь Иосиф Волоцкий. В его «Житии» Дионисий назван «лучшим и искуснейшим в русской земле живописцем». Дионисий с учениками расписали храм Успения Богородицы в Иосифо-Волоколамском монастыре. Последняя из известных монументальных работ Дионисия – иконы и фрески Ферапонтова монастыря. Над северной дверью Рождественского собора в Ферапонтовом монастыре есть надпись: «Эта роспись была выполнена при благоверном великом князе Иване Васильевиче всея Руси, а писал Дионисий – иконник со своими чадами». Знаменитая икона Дионисия «Распятие» была написана в 1500 г. для праздничного ряда иконостаса Троицкого собора Павлова Обнорского монастыря. В связи с этой иконой Алпатов цитирует средневековое немецкое стихотворение: «Его вершина обращена к небу./ Рукава во все концы земли./ Средний стан, на котором висит мертвое тело,/ Стоит на преходящей земле./ Верьте мне: в этом заключен/ Великий смысл». В иконе царит торжественная тишина и неподвижность. Удлиненные и несколько вычурные тела (особенно Иисуса) заставляют вспомнить картины современника Дионисия итальянца Боттичелли. И здесь, и там – привкус наступающего декаданса, т. е. упадничества, понятный у Дионисия, если вспомнить упоминавшуюся выше деградацию духовности в России XVI в. Умер Дионисий в первое десятилетие XVI в. После Дионисия русская иконопись уже не смогла достичь тех вершин, которые видны в творчестве Феофана, Рублева и Дионисия. Здесь невольно напрашивается рискованная аналогия с поразительным взлетом греческой трагедии ровно за два тысячелетия до описываемых времен: суровый и иногда трагичный Эсхил, гармоничный Софокл как вершина жанра и, наконец, психологичный с признаками декадентского излома Еврипид. Ничего подобного мировая литература после них уже не имела.