Леонид Кукушкин - История православия

Эти слова направлены против сторонников идеи предопределения. «Ибо природа удобоизменяема, и человек, по причине остающегося у него произвола, если захочет, делается сыном Божиим или так же и сыном погибели». Свобода уподобляет человека Богу, но это лишь условие уподобления, требующее для реализации воли, направленной к благу, и одновременно благодатной помощи.

Однако монашеский опыт убедительно свидетельствует о чрезвычайной силе греховной природы человека, поэтому задача ее преодоления может для многих оказаться невыполнимой. В учении склонных к манихейству мессалиан, строгих аскетов – «энтузиастов», в близости к которым иногда обвиняли автора «Бесед», выдвинута идея о некоем блудном сожительстве Сатаны и Духа Святого в человеческих душах, где между ними постоянно идет смертельная борьба. В беседах на подобную тему Макарий выступает как тончайший психолог; непонятен, правда, намек на существование и после крещения некоей «остаточной порчи», которая может быть исцелена лишь тяжелым духовным подвигом. Здесь Макарий не одинок – подобные утверждения нередки среди восточного монашества. Благодать в сочетании с подвигом преображает человека: «Как огнем зажигаются многие светильники и горящие свечи, и все светильники возжигаются и светят единым и тождественным по природе огнем, так и христиане воспламеняются и светят одним и тем же по природе Божественным огнем Сына Божия. И они в сердцах своих имеют горящие свечи, и уже на земле светят пред Ним подобным Ему Самому».

Эти огонь и свет есть «любовь Духа». Проблема природы божественного света, затронутая в «Беседах», очень важна для мистического богословия, и через тысячелетие после Макария была подробно разработана св. Григорием Паламой в его творениях о свете Фаворском, поэтому следует повторить некоторые слова «Бесед»: «Невещественный и Божественный огнь освещает и искушает души. Сей огнь действовал в апостолах, когда возглаголали огненными языками. Сей огнь облистал Павла гласом и просветил его ум, омрачив чувство зрения. Ибо не без плоти видел он силу оного света. Сей огнь видел Моисей в купине, сей огнь в виде колесницы восхитил Илию от земли. Сей огнь прогоняет бесов и истребляет грех. Он есть сила воскресения, действительность бессмертия, просвещение святых душ, утверждение умных Сим».

Этот божественный огонь у Макария не является просто метафорой или символом. Стяжавший дары Св. Духа под Его руководством «восходит на небо и с уверенностью в душе наслаждается увиденными чудесами, становясь пророком небесных тайн». Эта благодать открывается сердцу человека как радость и спокойствие, а в уме – как мудрость. Таким образом, стяжание Духа есть стяжание воскресения, совершаемое еще в земной жизни. В воскресении Св. Дух станет как бы одеянием для тел, «и все сделается световидным, все погрузится в свет и огнь, но не превратится в огнь… Как тело Господа, когда взошел он на гору, прославилось и преобразилось в Божию славу и в бесконечный свет, так и тела святых прославляются и делаются блистающими». Кроме рассмотренных пятидесяти бесед под именем Макария Великого в 1961 г. вышли еще 28 «Новых духовных бесед» по рукописи XI в., обнаруженной незадолго до этого в Афинской библиотеке. Преп. Макарий Великий прожил девяносто лет и умер в 391 году.

Из авторов второй половины IV в., вошедших в «Добротолюбие», можно привести несколько текстов аввы Евагрия, очень характерных для этого сборника. В Египет он пришел из Понта, где родился в семье пресвитера в 346 г., через Каппадокию; здесь Василий Великий сделал его чтецом, а Григорий Богослов посвятил в диаконы.

Богоматерь с ангелами, Св. Георгием и Федором. Энкаустическая икона VII в. Монастырь Св. Екатерины на Синае

В Константинополе он прославился как проповедник и после недолгого пребывания в Иерусалиме и окрестных монастырях поселился в келье на Нитрийской горе. В Египте он сблизился с Макарием Великим и Макарием Александрийским. Умер он в 339 г. Его книга «Монах, или о жизни деятельной» в ста главах до сих пор пользуется большим авторитетом в монашеской среде. Типична для аскетической литературы также его книга о восьми главных пороках, а также множество изречений, афоризмов, воспоминаний о встречах с великими подвижниками и богословами с выдержками из их наставлений.

В духовной жизни Евагрий различает три основные ступени: жизнь деятельная, жизнь созерцательная и, наконец, гнозис как истинное, мистическое богословие, окончательная цель которого – ведение Пресвятая Троицы: «Царствие Божие есть ведение Св. Троицы, простирающееся соответственно состоянию ума и наполняющее его нескончаемым блаженством… Это – единое и тождественное ведение, и нет в нем подъемов и спусков», – т. е. высшее, экстатическое состояние души, «стояние» (κατ΄αστασις), покой и молчание, которые выше всякого размышления и созерцания, ведение без образов, точнее – выше всяких образов; это – чистейшая молитва души, пронизанная благодатью. Но для реализации этого пути обожения необходимо очистить себя от грехов. Здесь, как и во всей подвижнической, аскетической литературе, – жемчужины тончайших психологических наблюдений, причем ничего специфически христианского здесь практически нет, подобные самонаблюдения присутствуют в трудах, например, индийских йогов. Вот что пишет Евагрий: «Главных помыслов, от которых рождается всякий грех, восемь: первый – чревоугодие, после него – блуд, третий – сребролюбие, четвертый – печали, пятый – помысел гнева, шестой – уныния, седьмой – тщеславия, восьмой – гордости».

В творениях аскетов иногда печаль объединяется с унынием, а тщеславие – с гордостью, но добавляется зависть, так что всего основных грехов получается семь. Неточным смертным грехом считается рожденная из гордости, самоупоения гордыня. Способов борьбы с греховными помыслами множество. Евагрий говорит: «Есть пять дел, с помощью которых можно снискать Божие благоволение. Первое – чистая молитва, второе – пение псалмов, третье – чтение Божественных Писаний, четвертое – воспоминание с сокрушением о своих грехах, о смерти и Страшном суде, пятое – рукоделие (физический труд)». Наконец, в «Изречениях святых старцев» приведено любопытное психологическое наблюдение, которое Евагрий приписывает преп. Макарию Великому: «Спросил меня однажды избранный сосуд, египетский старец Макарий, что за причина, что, злопамятствуя на других людей, мы расстраиваем силу памяти, а на бесов же злопамятствуя (т. е. на свои грехи), не терпим от этого вреда? Когда я просил его самого объяснить мне это, он сказал: «То, что первое противно естеству (как сила раздражительная), а второе сообразно с ним (как сила спасительная)».