Виктор Попов - Советник королевы - суперагент Кремля

Когда прошло несколько месяцев, Профьюмо попытался через посредника возобновить знакомство с Киллер, но, по ее словам, она ответила: «Нет, спасибо. Профьюмо причинил мне достаточно неприятностей в прошлый раз».

Ким Филби за свою деятельность был награжден советским правительством орденами Ленина, Красной звезды, Дружбы народов, а также медалями. Впоследствии он дал интервью газете «Санди тайме», в котором сказал: «Я горжусь, что был шпионом, и готов продолжить эту работу». 11 мая 1988 г. ТАСС объявил о смерти «замечательного советского разведчика Кима Филби». Его деятельность была оценена как героическая. Газета «Таймс» писала: «Филби нельзя было шантажировать или подкупать, чтобы заставить предать свою страну».

Такие случаи были известны и мне во время работы послом в Лондоне. Так, однажды моя машина, на которой ехал дипломат (мой помощник), была остановлена и в нарушение всех норм права обыскана. Однако англичане сразу принесли извинения, сообщив, что этот случай был результатом неразберихи в отношениях между их спецслужбами и полицией.

К тому же, Лялин сошелся со своей секретаршей, замужней женщиной, Ириной Тепляковой, которая тоже попросила убежище в Англии.

Так как мне три раза приходилось работать в Англии, а также в Австралии, то я знал очень многих «англоведов», в том числе попавших в этот список. В отношении некоторых из них я почти на 100 процентов уверен, что они не были сотрудниками КГБ, но иногда, чтобы «не испортить с ними отношения», не могли отказать сотрудникам разведки в составлении того или другого документа или какой-либо безобидной, совершенно не секретной справки.

Следует вместе с тем отметить, что и в английском правительстве были расхождения относительно таких жестких мер, направленных против советских дипломатов. Министр иностранных дел Дуглас-Хьюм, будущий премьер, резко возражал против них, опасаясь ухудшения отношений Англии с СССР. Но Хит по предложению МИ-5 принял другое решение, сказав: «Мы вышвырнем их всех».

С тех пор британское правительство ввело в систему почти ежегодную высылку советских сотрудников, обвиняя их в шпионаже. Обычно в ответ на эту акцию из Москвы высылались один-два английских дипломата. Так продолжалось довольно долго, и англичане, что называется, «вошли во вкус», так как число высланных советских граждан в 2–5 раз превышало число удаляемых из СССР британских шпионов. Но однажды — в 1985 году — советское правительство установило порядок высылки из страны английских граждан адекватно числу высланных советских граждан. И положение коренным образом изменилось: «советских шпионов» в Англии стало «значительно меньше» и высылка их резко сократилась.

Многие из высланных из Англии раньше работали в других странах, в частности в США (в ООН, в Амторге). Им, как правило, был закрыт путь в будущем в страны НАТО. Когда в отношении одного из них, И. Азарова, в 1978 году была запрошена виза на въезд в США, ему было отказано. Другие страны, правда, принимали некоторых дипломатов, высланных в 1971 году (Шри-Ланка, Нигерия, Бангладеш, Габон).

После выступления Гордиевского по телевидению в 1991 г. в лондонской программе «Панорама» представитель советского посольства заметил: маленькая рыбешка представляет себя в качестве большой рыбы, эта тактика обычна для перебежчиков, чья дальнейшая судьба зависит от их «информации». Гордиевский никогда не был в таких больших чинах, чтобы иметь доступ к такого рода информации, о которой он говорит. Когда в конце передачи Гордиевского попросили назвать имена тех англичан, которых советская разведка завербовала в последнее время, то он оказался неспособным ответить на прямой вопрос. Он упомянул лишь имя одного «агента влияния». Но никто из так называемых «агентов влияния», имена которых называл Гордиевский на допросах, не был привлечен к ответственности. Это означало, что его «информация» была в значительной степени выдуманной, и вообще все его ссылки на материалы КГБ не могут иметь под собой никакой документальной базы, так как бежал он из Москвы без всякого багажа, лишь бы только благополучно пересечь советскую границу. Не более достоверными являются и его уверения о «бескорыстии», о том, что он не получал за свою работу никаких денег от английской разведки, хотя сам признает, что дом в Лондоне (а это огромные суммы) купил на средства английских спецслужб.

Что касается Бланта и того, что о нем сообщает Гордиевский, то эти сведения ничего нового не добавляют. Лично Бланта он не знал и знать не мог. Он начал свою работу в КГБ, когда тот ее уже практически прекратил, а прибыл Гордиевский в Лондон незадолго до его смерти. Кроме того, ведь все сведения, сообщаемые Гордиевским, были записаны после того, как он ознакомился с западными официальными источниками по этому вопросу и по их следам. Я официально запросил Центр нашей разведки, насколько можно верить приводимым Гордиевским сведениям.

Вопрос: Знакомился ли с делом Бланта Гордиевский?

Ответ: Отметки о его ознакомлении с делом отсутствуют.

А известно, что на каждый просмотр дела или даже его отдельных страниц по существующим правилам должно быть испрошено и дано разрешение. И в деле содержится специальный лист со списком лиц, ознакомившихся с ним, и расписка лица, читавшего его. Это дает дополнительные основания считать, что Гордиевский дело Бланта не читал и приводимым им данным верить нельзя.

Небезынтересно отметить, что для того, чтобы восстановить сгоревшую часть Виндзорского дворца, королева решила найти средства за счет картинной галереи Букингэмского дворца. На летний сезон 1993 года был открыт доступ (платный, конечно) в картинную галерею дворца. Так картины стали давать доход. Были изготовлены для продажи и дворцовые сувениры: копии фарфоровых изделий — предметов искусства, находящихся во дворце. Продажа их дала огромную прибыль.

С 1945 по 1952 год Блант был «хранителем картин Его Величества короля Георга VI». В 1952 году он был назначен «хранителем картин Ее Величества королевы Елизаветы И».

Когда в разговоре с принцессой Маргарет я назвал Виндзор «замком», как это принято в справочниках, она меня поправила: «Мы называем его дворцом».

Первоначальная вербовка обычно проводилась «под эгидой» Коминтерна для борьбы с фашизмом. Уже потом, как мне говорили советские разведчики, им постепенно «раскрывали глаза» и сообщали, что они работают на советскую разведку.