Инна Соболева - Утраченный Петербург

Могу к этому добавить, что жизнь младшей сестры Екатерины Александровны сложилась и вовсе печально. Именно она известна под именем Веры Молчальницы, той, что, пройдя тюрьму и приют для душевнобольных, закончила жизнь в Сырковом монастыре, причем последние двадцать три года жила в полном молчании; той, о которой ходили легенды, будто это императрица Елизавета Алексеевна, будто она не умерла, а вслед за мужем, императором Александром Павловичем, удалилась от света, пошла скитаться по русской земле. Но если в уход Александра многие до сих пор верят, то легенда об уходе Елизаветы совершенно несостоятельна. К тому же то, что Вера Молчальница и Вера Александровна Буткевич — одно лицо, убедительно доказано.

Кстати, Вера, как и Екатерина, все детство и юность молилась у Покрова, и духовником ее тоже был настоятель Покровской церкви Борис Васильевич Албенский.

А церковь… Ни для кого не было тайной, что строил ее Старов, один из великих русских зодчих; что ходил в нее Пушкин, как известно — наше все (этого не отрицала и советская власть); но и это не уберегло ее от уничтожения. Двадцать первое августа 1932 года, без малого через сто двадцать лет после освящения, храм Покрова закрыли. Еще через два года — снесли.

А еще через шестьдесят шесть лет, 20 мая 2000 года, на месте, где она стояла, установили памятную гранитную стелу. Венчает ее бронзовый крест. Под ним — икона. Под иконой — слова молитвы: «Пресвятая Богородице, небеси и земли Царице, града и страны нашей веемощная Заступнице, осени нас вседержавным Покровом Твоим, воздвигни из глубины греховныя, просвети ко зрению спасения, избави от междуусобныя брани, утверди Отечество наше в мире и благоденствии».

А с тыльной стороны — такие знакомые слова Пушкина:

В годы жизни в Коломне Пушкин бывал во многих домах, о которых есть что рассказать. Дома Муравьевых, Лавалей, Олениных, квартиры братьев Тургеневых, Шаховского, Федора Глинки, Дельвига, Карамзиной, Виельгорского дожили (хотя и в разном состоянии) до наших дней. Но именно это и не дает мне права о них писать: содержание книги ограничено печальным словом «утраченный».

Тем не менее предмет для рассказа все-таки существует. К примеру, дом Отта, в который в 1817 году перевели Благородный пансион при Главном педагогическом институте (своего рода гимназия при университете). Когда-то этот участок (сейчас на нем стоит дом № 164 по набережной Фонтанки) был пожалован приглашенному в Петербург немецкому ученому Якобу Штелину. Назначили его профессором элоквенции и поэзии (элоквенция — это всего лишь красноречие. — И. С. ), членом Академии, а потом и управляющим Академией изящных искусств. Штелин много сделал для поиска и обучения талантливых русских юношей, имеющих склонность к рисованию и гравированию. Ему и его ученикам принадлежат гравированные портреты императорской семьи, изображения Петербурга и его пригородов. К тому же Екатерина II поручила ему заняться воспитанием наследника престола Дело это было хлопотное, и Якову Яковлевичу (как его звали в России) было не до строительства дома. Дом здесь появился, когда внучка Штелина вышла замуж за австрийского купца Ионафана Отта, он-то и построил дом, в котором вместе с другими воспитанниками Благородного пансиона поселился Левушка Пушкин. Александр Сергеевич брата любил и часто навещал. Тем более что там же жил и лицейский товарищ, Вильгельм Карлович Кюхельбекер: обучал школяров русской словесности и латинскому языку. В этом доме Пушкин познакомился с однокашником Льва Михаилом Глинкой. Они были симпатичны друг другу, но и подозревать не могли, сколь многое свяжет их в будущем. Впрочем, Пушкин, чувствовавший себя рядом с младшим братом и его приятелем взрослым, умудренным опытом мужчиной, не подозревал и того, сколько забот и огорчений доставит ему всеобщий любимец Левушка Тогда будущее казалось каждому из этих четверых радужным, а жизнь — бесконечной…

Дом, который мог бы стать мемориальным, передали в 1822 году богадельне Воспитательного дома Для нужд которой архитектор Доменико Квадри его радикально перестроил. Вот и еще одна утрата…

А. С. Пушкин

Давно разрушили и дом на Шестилавочной улице(потом она стала Надеждинской, затем — Маяковского), где умерла Надежда Осиповна и где у постели умирающей матери Пушкину впервые довелось «такое короткое время пользоваться материнскою нежностью, которую до того он не знал». Евпраксия Николаевна Вревская (для близких — Зизи, друг Пушкина, соседка по Михайловскому, дочь Прасковьи Александровны Осиповой-Вульф. — И. С. ) вспоминала: «Последний год жизни, когда она была больна несколько месяцев, Пушкин ухаживал за нею с такой нежностью и уделял ей столько от малого своего состояния с такой охотой, что она узнала свою несправедливость и просила у него прощения, сознаваясь, что не умела его ценить».

Шестилавочная улица

В этом утраченном доме он пережил одно из самых сильных потрясений в жизни: узнал, наконец, какими могут быть отношения матери и сына, какая это ни с чем другим несравнимая душевная близость. И тут же ему предстояло потерять самого родного человека, только что обретенного после долгих лет холодности и отчуждения. Не слишком ли много для израненной души?..

Надежда Осиповна скончалась 29 марта 1836 года. Пушкин отвез ее на родовое кладбище у Святогорского монастыря.

Кто мог знать, как недолго им оставалось ждать встречи…

Нет и еще одного дома, в котором Пушкин простился с дорогим ему человеком. Это небольшой двухэтажный дом в Большом Казачьем переулке, неподалеку от Гороховой (сейчас — участок дома № 6). Шансов уцелеть у него не было: никаких архитектурных достоинств, зато место для новой, более солидной постройки весьма привлекательное. В этом доме, принадлежавшем купцу Дмитриеву, поселилась Ольга Сергеевна после того, как против воли родителей вышла замуж за Николая Ивановича Павлищева. Пушкину не без труда удалось примирить сестру с матерью и отцом. Но, похоже, родители были правы: Павлищев оказался человеком непорядочным и попортил Пушкину много крови, претендуя на Михайловское и пользуясь при этом обманом и мошенничеством. Отношения с неожиданно приобретенным родственником были напряженные, но Пушкин не мог не бывать в семействе Павлищевых: у них жила няня Арина Родионовна. У них она и умерла 31 июля 1828 года. А дома давно нет. Его снесли еще в XIX веке.