Инна Соболева - Утраченный Петербург

В предыдущих главах, рассказывая об утратах, я группировала их или по времени строительства (Петровский Петербург), или по месту (Невский проспект, Литейная часть), или по принадлежности одному зодчему (Растрелли), или по связи с одним человеком (Пушкин), или по предназначению (храмы). На этот раз памятники, о которых предстоит рассказать, построены в разное время (утрачены тоже не одномоментно), в разных частях города, для разных целей. Но это вовсе не случайная подборка. Она просто доказывает, что ни славное имя хозяина, ни мастерство зодчего, ни красота, ни несомненная полезность не гарантируют долгой и благополучной жизни.

Начну с того, что было построено в XVIII веке, причем в местах, о которых пока речи не было, — на Островах. Вообще-то свою столицу Петр построил на сорока островах, но имя собственное — Острова — заслужили только три в северной части дельты Невы: Крестовский, Мишин (с 1770 года — Елагин) и Каменный. Это сейчас они — почти центр города (хотя и остаются пока особым миром, миром покоя и тишины). В петровские времена считались они дальними, и осваивать их начали уже после полного поражения шведов в Северной войне (очень уж шведам не хотелось расставаться с Островами, они не раз предпринимали попытки их вернуть, переправиться с Каменного острова на левый берег Малой Невки, помешать строительству Петербурга).

Но уже в 1710 году, после взятия Выборга и освобождения Карелии, Острова стали безопасны — во всяком случае, не более опасны, чем другие части не слишком легко рождающегося города. Государь подарил их самым близким: Александру Даниловичу Меншикову, любимой сестре Наталье Алексеевне, вице-канцлеру Петру Павловичу Шафирову, канцлеру Гавриилу Ивановичу Головкину.

Хозяева немедленно начали осваивать новые земли — строили усадьбы, разбивали сады и парки. До наших дней не сохранилось ничего. Только фиксационные планы (в особенности «план Кайе», выполненный в 1721 году) позволяют представить, какие участки были заняты загородными постройками петровских вельмож.

Острова

Исключение составляет только одна усадьба. Ее хозяин озаботился запечатлеть для потомства свое любимое поместье. Причем поручил это не кому-нибудь, а лучшему художнику и граверу своего времени Михаилу Ивановичу Махаеву. Так что в достоверности изображения можно не сомневаться. Этим предусмотрительным хозяином был Алексей Петрович Бестужев-Рюмин, человек незаурядных дарований и необычайной судьбы. Но об этом чуть позднее, сначала об усадьбе, единственной из всех вельможных резиденций на Островах, которую мы без особого труда можем себе представить. В 1746 году, как только владельцем Каменного острова после Головкина стал Бестужев-Рюмин (к этому времени он уже два года канцлер, второе лицо в государстве), приступили к постройке его парадной загородной резиденции. Начали с того, что на восточной стрелке Каменного острова расчистили от леса площадку для строительства. Не меньше полутора километров берега Малой Невки укрепили деревянной набережной. На стрелке устроили пристань, возвели земляные бастионы. Композиция усадьбы была необычна: одноэтажная застройка «единою фасадою», растянувшаяся вдоль набережной, словно заключила в раму два высоких сооружения — дворец на стрелке острова и эрмитаж, с запада к ним примыкала еще и «Галерея для прогулок». Дворец был деревянный, на высоких каменных полуэтажах. Он больше напоминал триумфальное сооружение, нежели жилье: место обычного центрального корпуса занимала двухъярусная колоннада, объединявшая двухэтажные жилые здания. Она придавала всему комплексу небывалую легкость и одновременно торжественность. Отделка фасадов была скромна, но выполнена с изысканным вкусом: лепные цветочные гирлянды в обрамлении окон, руст по углам, картуши в виде гербов с графской короной (это Елизавета Петровна в день коронации возвела в графское достоинство Петра Михайловича Бестужева и обоих его сыновей, Михаила и Алексея). А вот о внутреннем убранстве дворца известно только, что стены комнат были обиты дорогими тканями, украшены зеркалами, повсюду были расставлены вазы и мраморные скульптуры.

Вдоль набережной выстроили оранжереи, беседки, гостиный дом, кухню с покоями, биллиардный дом с покоями и залом, да еще и зверинец. Все это и образовало нарядный фасад острова, который запечатлел Махаев на гравюре «Загородный дом Бестужева-Рюмина на Каменном острове». Именно эта панорама, величественная и свободная, с первого взгляда (с воды, иначе до дворца было не добраться) давала понять каждому: хозяин — знатен, богат, к тому же гостеприимен, щедр и художественным вкусом не обделен, в общем — настоящий вельможа. Здесь не зазорно было принять что чужестранных министров, что российских знатных особ и ассамблеи устроить, по обычаю незабвенного государя Петра Великого, и театральные представления, до которых так охоча новая государыня Елизавета Петровна.

Для того и помещения построили не те, чем в привычных усадьбах: вместо скотного и конного дворов, птичников, складов, амбаров, каретных сараев — гроты и эрмитажи, галереи для прогулок, «портретный сарай» (по-нашему — картинная галерея). Оранжереи (они не были редкостью и в старых усадьбах) превратились в своеобразный зимний сад, где гостей можно было удивить вывезенными из далеких стран пальмами, лимонами, померанцевыми деревьями. Все это свидетельствовало не только об утонченном вкусе хозяев, но и о том, что пребывание в Европе не прошло для них бесследно, что они сумели позаимствовать многое, составлявшее гордость Версаля и Сан-Суси.

Располагалась резиденция на невысокой каменной террасе и пологими спусками-пандусами была связана с огромным регулярным садом. Все это великолепие окружала вода, которая создавала иллюзию полной отрешенности от суетного мира и совершенно особое настроение, свойственное лишь этому месту «уединения и отшельничества», предназначенному для самого узкого круга избранных. Основные постройки на Каменном острове были закончены в 1754 году. Но Алексею Петровичу хотелось добавить еще что-то, чего не было ни у кого. И он придумал «трельяжный пруд с галереями»: высокой каменной стеной с небольшими проемами приказал отгородить часть реки, превратив ее в замкнутый водоем; на берегу поставить два одноэтажных домика на высоких цоколях, с лестницей, спускающейся к воде. Домики предназначались для содержания диких зверей. Со стороны реки стену венчали ажурные беседки с высокими, изящными луковичками куполов. Закончили строить эту затею в 1756 году.