Виталий Смирнов - Загадки колдунов и властителей

Соратнику Мальоркийца Гонсалесу, который не участвовал в последнем бою, удалось спастись. Он долго скрывался в лесных зарослях на юге острова. Позднее он со своей семьей и потомки Пепе и Розы стали первыми колонистами основанного в этих краях поселения Рейна-Амалия, которое славилось добропорядочностью нравов и набожностью жителей…

Обломки шхуны "Ла-Барка" почти полтора десятилетия виднелись среди мангровых зарослей на северо-западном берегу Маль-Паис. Это место считалось недобрым среди рыбаков, они старательно обходили его стороной на своих лодках. Их страх понятен: люди из команды "Ла-Барки", погибшие в бою, остались лежать в болоте без христианского погребения.

К этому времени относятся слухи о том, что шхуну Мальоркийца моряки видели около Кубы, Гаити, Багамских островов, южной оконечности Флориды. Особенно часто призрак наблюдали в водах над Большой Багамской банкой. Удивительно, но в отличие от легендарного Летучего Голландца, призрачная "Ла-Барка" не пугала моряков. Напротив, они считали, что встреча с ней — добрый знак. Существовало поверие, что рыбак, хоть раз в жизни встретивший в море призрак шхуны, может не бояться ни бурь, ни штормов и что он всегда будет с богатым уловом.

Чтобы плавание было безопасным и благополучным, старается весь экипаж, но отвечает за все, происходящее на борту, один. И этот один — капитан. Стать капитаном может не каждый моряк. В процессе службы на море выявляются в людях капитанские качества: авторитет, квалификация, предусмотрительность, мужество. И все же никто не знает, что может взбрести в голову капитану…

В пятидесятых годах XIX века самой быстроходной и красивой шхуной, приписанной к Кейптауну, считался "Принц Эдуард", принадлежавший двум местным судовладельцам Мэплу и Дэнилу. Мэпл считался и капитаном шхуны, но, поскольку у него не было опыта кораблевождения, фактически судном командовал его помощник Уильям Гамильтон. "Принц Эдуард" перевозил пассажиров и грузы в бухту Хондеклип: там находился порт, обслуживавший медные рудники Натакваленда, а также снабжал продовольствием острова у побережья Юго-Западной Африки.

19 января 1859 года "Принц Эдуард" готовился к рейсу в Хондеклип. На его борту помимо команды находились два шахтера и девушка Мэгги Люкас, надеявшаяся найти на руднике место кухарки. В тот день капитан Мэпл нанял шлюпку и отправился на борт "Принца Эдуарда". У него на руках были все судовые документы, необходимые для плавания; его сопровождал управляющий рудника с мешком соверенов — платой компании рудокопам.

Когда шлюпка отошла от пристани, Мэпл увидел, как на шхуне начали поднимать якорь и ставить паруса. Сначала он подумал, что его помощник проявляет рвение, желая отплыть, как только нога капитана ступит на палубу. Но, когда он увидел, что "Принц Эдуард" развернулся и уходит из бухты, не обращая внимания на его крики, он понял: Гамильтон нагло, в открытую, угоняет его судно.

Тихая колониальная жизнь Кейптауна была взбудоражена этим невероятным происшествием. По городу поползли самые нелепые слухи. Сплетники утверждали, что Гамильтон угнал судно для того, чтобы стать пиратом. Поговаривали о том, что на борту судна видели каких-то темных личностей и подозрительную компанию веселых дам. Мировой судья Кейптауна выдал ордер на арест Гамильтона и шестерых матросов, а командующий военно-морской базой адмирал Грей выделил для розысков шхуны паровой шлюп "Лира" под командованием капитана Олдфилда.

Шлюп прошел в западном направлении, ибо предполагалось, что неплохо знающий воды Южной Америки Гамильтон мог попытаться пересечь Южную Атлантику. Ничего не обнаружив, Олдфилд решил все-таки заглянуть в бухту Хондеклип. Когда "Лира" на всех парах ворвалась в бухту, Гамильтон уже заканчивал разгрузку "Принца Эдуарда". Олдфилд немедленно арестовал его и матросов и поместил в местную кутузку.

Выяснилось, что, прибыв в Хондеклип, Гамильтон сразу же навлек на себя подозрения местных властей, не предъявив каких-либо судовых документов. На вопросы чиновников он отвечал, что забыл документы и их привезут по суше. Потом он попытался получить фрахт на партию руды для перевозки ее в Англию, чем еще более усилил подозрения.

Капитан Олдфилд погрузил арестованных на "Лиру" и отбуксировал "Принца Эдуарда" в Кейптаун. Встречать арестованных собрался чуть ли не весь город.

Вскоре состоялось судебное заседание, но никакой ясности в дело оно не внесло. Факт похищения судна был очевиден, но суд не мог понять, почему Гамильтон действовал столь нелепо. Почему он решил похитить шхуну на глазах ее хозяина? И разве он не знал, что без судовых документов "Принц Эдуард" будет задержан в первом же порту? Более того, судя по всему. Гамильтон вообще не имел никакого плана дальнейших действии.

Сам Гамильтон обвинения в краже корабля и пиратстве отрицал, утверждая, что ему просто "надоело ждать капитана". Всю ответственность он брал на себя, заявив, что матросы выполняли его приказы. Судебное разбирательство зашло в тупик.

Больше всех этой историей был раздражен капитан Олдфилд. Он опасался, что шумиха, поднятая местной прессой, может повредить его офицерской репутации. Он даже отказался принять крупное денежное вознаграждение, которое ему предлагали судовладельцы за возвращение шхуны.

Документы судебного разбирательства отослали генеральному королевскому прокурору для вынесения решения. Гамильтона выпустили из тюрьмы под денежный залог, отпустили и его матросов. Прокурор отказался возбуждать преследование при столь неясных, запутанных обстоятельствах. Тем более действия Гамильтона не нанесли особого материального ущерба владельцам корабля. Гамильтона освободили.

Возможно, странная история "Принца Эдуарда" так и осталась бы морской тайной, если бы все не разъяснилось самым естественным образом… Год спустя после этих событий Гамильтон попал в клинику для душевнобольных с острым психическим расстройством.

В феврале 1893 года железный барк "Алланшоу" вышел из Ливерпуля в Индию с грузом соли. В Калькутте предполагалось набрать рабочих индийцев и доставить их на плантации Маврикия и Наталя. Команда в этом плавании состояла из опытных матросов-парусников, среди которых трое были обладателями капитанских патентов. Но тем не менее "Алланшоу" был обречен: на это явственно указывал целый набор дурных предзнаменований.

Во-первых, оказалось, что пятеро матросов на корабле косые. Старые моряки считали даже одного косоглазого на судне дурной приметой, а пятеро представляли уже смертельную опасность.