Виктор Исраэлян - Дипломатия в годы войны (1941–1945)

Вопрос о прекращении военных действий на восточном фронте был впервые поставлен итальянцами перед германским правительством во время переговоров Чиано с Гитлером в декабре 1942 года. По поручению Муссолини итальянский министр подробно изложил взгляды дуче относительно прекращения войны против СССР, приведя в качестве образца Брест-Литовский мир. Отдавая отчет в том, что заключение такого мира может встретить трудности, итальянцы предложили «занять такую позицию на русском фронте, которая позволила бы державам оси перебросить большое количество войск с Востока на Запад в кратчайшее время». Они высказались также в пользу того, чтобы привлечь Японию «к политическому решению с Россией». «При этом было бы необходимо, – говорил Чиано, – направить русскую экспансию в Центральную Азию» [313] Staatsmanner und Diplomaten, S. 170. .

Гитлер отнесся к предложению Муссолини отрицательно. Он заявил, что не верит в такую возможность, так как, по его словам, все попытки, которые он сам предпринимал в 1940-194 Г годах для того, чтобы «толкнуть русских в Центральную Азию», успеха не имели. Кроме того, Гитлер всячески обосновывал нецелесообразность такого решения с точки зрения интересов оси. Он, в частности, ссылался на то, что мирное урегулирование на Востоке может привести к потере фашистским блоком важного источника сырья на ныне оккупированной советской территории. Кроме того, предлагавшееся решение, по мнению Гитлера, вряд ли привело бы к возможности переброски значительных сил с Востока на Запад, не говоря уже о том, что оно нанесло бы большой моральный ущерб оси. «Что касается Запада, – отметил Гитлер, – то Германия даже при условии политического урегулирования с Россией не смогла бы проявить там активность, так как до тех пор, пока существует русская армия, Германия не смогла бы никогда перебросить свои дивизии с Востока» [314] Ibid., S. 172. .

Переговоры Гитлера с Чиано происходили в дни, когда советские войска Юго-Западного и Воронежского фронтов вели успешное наступление в районе среднего Дона против 8-й итальянской армии, группы немецких войск и остатков 3-й румынской армии. В ходе этого наступления войска фашистского блока были разгромлены, и германское командование было вынуждено спешно начать переброску в этот район войск с других участков фронта, а также из Франции. «Атмосфера здесь тяжелая, – записал Чиано в своем дневнике, находясь в ставке Гитлера. – К плохим новостям следует, пожалуй, добавить печаль здешнего сырого леса и скуку совместного проживания в бараках верховного командования… С момента прибытия никто не скрывал ни от меня, ни от моих сотрудников тяжелого впечатления, произведенного известием о развале германского фронта в России. Делаются открытые попытки возложить ответственность на нас» [315] The Ciano Diaries, p. 556. . Во время одной из бесед с Чиано Гитлер настаивал на том, чтобы Муссолини направил личную телеграмму итальянским войскам на советско-германском фронте, потребовав от них, чтобы они не отступали ни на шаг. Гитлеровцы подчеркивали особую тяжесть положения на итальянском участке восточного фронта, а Риббентроп укорял своего коллегу тем, что некоторые итальянские части покинули свои позиции слишком поспешно [316] Staatsmanner und Diplomaten, S. 165-166. .

В ставку Гитлера во время пребывания Чиано приехал и Лаваль. Выразив ему свое полное доверие, Гитлер вместе с тем подверг резкой критике некоторых деятелей вишистского режима. В беседе с Чиано Гитлер определил главную роль совместной политики по отношению к Франции – «сохранить по меньшей мере фикцию французского правительства и Петэна в качестве главы государства» [317] Ibid., S. 192. .

Вернувшись в Рим, Чиано информировал Муссолини о результатах своего визита к Гитлеру, настаивая на том, чтобы дуче не оставлял попыток убедить фюрера в целесообразности прекращения военных действий на советско-германском фронте. Кроме того, ссылаясь на информацию из Бухареста и Будапешта, Чиано считал целесообразным воспользоваться инициативой румынских и венгерских правителей, направленной на установление контактов с англо-американцами, и присоединиться к ней. Отрицательная позиция Муссолини к этой инициативе, разногласия между дуче и его министром иностранных дел, а также пессимистическая оценка Чиано перспектив фашистского блока сыграли важную роль в отставке последнего в феврале 1943 года.

Отставка Чиано и другие правительственные перемещения, которые Муссолини охарактеризовал как «смена гвардии», вызвали определенное беспокойство в Берлине. Это явилось одной из причин новых итало-германских переговоров во второй половине февраля 1943 года. Прибывший в Рим Риббентроп хотел не только выяснить причину правительственных перемещений и обсудить с Муссолини текущую обстановку, но и подготовить почву для очередной встречи Гитлера с дуче.

При первых же встречах с Муссолини у Риббентропа исчезли всякие опасения – дуче заверил в своей непоколебимой приверженности политике оси. Высказываясь по центральной теме переговоров – положение на восточном фронте, – Риббентроп подчеркнул решающее значение Сталинградской битвы, рассматривая ее как поворотный пункт… к наступлению фашистских войск. Он заявил, что отныне Германия поведет тотальную войну против Советского Союза, ощутимые результаты которой будут уже видны через два-два с половиной месяца. Риббентроп утверждал, что у Гитлера нет намерения продолжать вторжение в безграничные пространства России и он собирается ограничиться оккупацией Украины, которая «обеспечит Германию продовольственными поставками и будет способствовать существенному росту ее военного потенциала» [318] Исраэлян В.Л., Кутаков Л.H. Указ. соч., с. 268. . Для осуществления этого намерения, подчеркивал гитлеровскйй дипломат, необходимо нанести решающее военное поражение Советскому Союзу, а это потребует максимальных усилий со стороны всех участников фашистского блока. Муссолини, однако, считал необходимым сосредоточить все усилия держав оси на африканском театре войны. Тунис является «бастионом Южной Европы», говорил Муссолини своему собеседнику.

Эту же точку зрения Муссолини высказал в двух письмах Гитлеру в марте 1943 года. В одном из них он, в частности, писал: «Я заявляю вам, что русский эпизод мог бы быть теперь закончен. Если возможно, – а я думаю, что это так, – мы должны закончить его заключением сепаратного мира или, если из этого ничего не получится, созданием оборонительной системы – внушительного восточного вала, который Россия никогда не смогла бы преодолеть… Учитывая размеры, которые остаются ее величайшим преимуществом, мы не сможем стереть Россию с лица земли. Ее территории настолько обширны, что их никогда нельзя завоевать и удержать» [319] Les Letters Secretes Echangees par Hitler et Mussolini. P., 1946, p. 184. .