Марлис Штайнер - Гитлер

Таким образом, Гитлер был в Мюнхене во время убийства Эйснера, назначения, а затем и бегства Гоффманна, «царствования» Эрнста Никиша, поэтов Эрнста Толлера и Эриха Мюзама (мечтавшего превратить мир в «цветущую прерию») и, наконец, Левина. На политической сцене бушевали произвольные аресты, убийства и всеобщая смута. Впоследствии он напишет в «Майн Кампф» о «советской диктатуре или, лучше сказать, временной диктатуре евреев, чего зачинщики революции добивались как своей конечной цели во всей Германии».

Тот факт, что Карл Либкнехт, Роза Люксембург, Эйснер, Толлер, Мюзам, Левин и Бела Кун были евреями, только укрепило его предрассудки. Тем не менее Гитлер, как и все, кто оставался в казармах, носил на рукаве красную повязку, поскольку городской гарнизон влился в Красную армию. Нам неизвестно, как он повел себя в этих обстоятельствах. Солидаризировался с социал-демократами или осторожничал, выжидая, кто победит? Говорили, Гитлер якобы помешал товарищам по казарме присоединиться к революционерам во время путча, организованного в конце апреля верными Гоффманну частями, и сохранил нейтралитет.

Но, может быть, он хранил верность своим радикальным националистическим убеждениям и не участвовал в армейских стычках только потому, что сам не понимал, что происходит? В этой гипотезе, как и в любой другой, содержится доля истины. Есть три причины, по которым Гитлер не должен был испытывать враждебности к социал-демократам. Во-первых, они заключили с армией «пакт» с целью наведения порядка; во-вторых, они боялись большевиков не меньше его; в-третьих, Гитлер был убежден, что буржуазные партии с треском провалились в решении социальных вопросов. Но вместе с тем он был оппортунистом и оставался им всю жизнь. В тот момент нужно было выжить, и он выживал, что не мешало ему оставаться ярым националистом и верным служакой. О его лояльности свидетельствует тот факт, что через несколько дней после освобождения баварской столицы войсками рейха Гитлера назначили членом следственной комиссии по выяснению подробностей недавних событий. Речь шла о выявлении солдат 2-го полка, активно сотрудничавших с красными. В это же время генерал фон Овен создал подразделение для слежки за населением, политическими партиями и военными соединениями. 28 мая генерал Моль издал приказ о создании группы, которой предписывалось распространять пропагандистские материалы против спартаковцев и устраивать дискуссии; в группу набрали офицеров, унтер-офицеров и рядовых. Особенно полезными в этой связи могли оказаться бывшие «доверенные лица». И капитан Карл Майр указал на Гитлера – за его прекрасное поведение во время войны, но также и из жалости, о чем он сам впоследствии писал (ему же принадлежит сравнение Гитлера с бродячим псом). Решительный противник республики и ярый антисемит, Майр имел влияние в кругах командования. Гитлера он считал своим учеником и с 1 июня 1919-го по сентябрь 1920 года виделся с ним ежедневно. Таким образом, с 10 мая 1919-го до дня демобилизации Гитлер входил в число армейских пропагандистов. Для повышения квалификации его с 5 по 12 июня отправили на учебу; расходы взяли на себя военные власти Берлина.

Сменивший армию рейхсвер, чей личный состав, согласно статьям мирного договора, ограничивался 100 тыс. человек, с самого начала взял на себя роль воспитателя нации. Гитлеру он дал не только кров, но и возможность получить хоть какое-то политическое образование; отсюда его дальнейшее отношение к рейхсверу, проявившееся в годы Веймарской республики и Третьего рейха.

На курсах преподавали историю, экономику и политологию: немецкую историю после реформы, военную историю, теорию и практику социализма, внутреннюю политику и дипломатию, экономическое положение и особенности мирного договора. Вторая часть обучения прошла с 26 июня по 5 июля. Слушателям читали лекции по международной политике, России и большевистскому строю, истории Германии, о причинах образования рейхсвера, по вопросам снабжения населения продуктами питания, ценообразованию. Преподавали университетская профессура и чиновники, в том числе историк фон Мюллер, у которого Гитлер почерпнул часть идей и формулировок, а также его родственник инженер Готфрид Федер, научивший Гитлера делать «фундаментальное различие между международным биржевым капиталом и ссудным капиталом». Федер «с безжалостной последовательностью до конца разоблачил спекулятивный характер биржевого и ссудного капитала и пригвоздил к столбу его ростовщическую сущность». Эта корявая формулировка заставляет усомниться в том, что Гитлер хоть сколько-нибудь разбирался в материях, о которых толковал. Но для него было важно другое: занятия на курсах дали ему возможность вырваться из изоляции и «разыскать там некоторое количество товарищей, настроенных так же, как я, и вместе с ними основательно обсудить создавшееся положение. Все мы были тогда более или менее твердо убеждены в том, что партии ноябрьских преступников (центр и социал-демократия) ни в коем случае не спасут Германию от надвигающейся катастрофы. Но вместе с тем нам было ясно и то, что так называемые буржуазно-национальные организации даже при самых лучших желаниях не в состоянии будут поправить то, что произошло. Этим последним организациям не хватало целого ряда предпосылок, без которых такая задача была им не по плечу».

Вместе с новыми друзьями, в том числе с Федером, Гитлер обсуждал возможность создания новой партии, которую они хотели назвать Социально-революционной, чтобы, во-первых, «обеспечить нам с самого начала возможность ближе связаться с широкой массой, так как вне этого вся работа казалась нам излишней и бесцельной», а во-вторых, потому что «социальные воззрения нашей новой партии действительно означали целую революцию».

Однако Гитлеру не пришлось заниматься основанием новой партии, так как 19 августа 1919 года его отправили в военный лагерь в Лехфельде, где содержались вернувшиеся из плена солдаты. Пока шел процесс демобилизации, за ними надзирали не только военные, но и гражданские лица, видевшие свою задачу в том, что вдохнуть в этих потерявших всякие ориентиры людей веру в новую Германию. В их числе были и выпускники курсов рейхсвера, отправленные сюда на месяц для «стажировки»: им предстояло проверить на практике, способны ли они заниматься публичной пропагандой. Самых способных выделили – среди них был Адольф Гитлер. Фон Мюллер специально отметил очарование «удивительного гортанного голоса» человека «с бледным худощавым лицом, не по-уставному свисающей на лоб прядью волос, коротко подстриженными усами и большими светло-голубыми глазами, в которых горит холодный огонь фанатизма».