Андрей Подволоцкий - Тысячелетие России. Тайны Рюрикова Дома

Однако примирение произошло лишь на словах. В тот год в Новгороде ударили ранние морозы, еще в сентябре.

Так как и до этого три года был недород, в городе опять вспыхнул голод.

«…Изби мразь на Выдвижение честьнаго хреста обилье по волости нашей, и оттоле гореуставися велико: почахомь купити хлебь по 8 кунь, а ржи кадь по 20 гривенъ, а вь дворехь по пол-30, а пшенице по 40 гривенъ, а пшена по 50, а овсе по 13 гривен. И разидеся градъ нащь и волость наша, и полни быша чюжии гради и страны братье нашей и сестръ, а останъкь почаша мерети. И кто не просльзиться о семь, видяще мьртвьця по уличамъ лежаща, и младенця от пьсъ изедаемы. Ивъложи богъ вь сердце благое створити архепископу Спури-дону: и постави скуделницю у святыхъ Апостоль, вь яме, на Просьскои улици; и пристави мужа блага, смерена, именьмь Станила, возити мьртвьця на кони, кде обидуце по городу; и тако беспрестани по вся дни влачаше, и наполни до вьрха, иже бысть в ней числомь 3000 и 30».

По устоявшемуся тогда мнению, во всяческих природных катаклизмах и катастрофах виноваты сами грешные люди, а паче всего — правители. Посему против Михаила Черниговского в Новгороде зрело недовольство, поддерживаемое сторонниками Ярослава Всеволодовича. И стоило 8 декабря 1230 г. малолетнему князю Ростиславу вместе с посадником Водовиком отправиться в Торжок, как на следующий день в городе вспыхнул бунт против «черниговской партии». «Прочерниговские» посадник и тысяцкий бежали в Чернигов, а победившая партия прислала к Ростиславу послов: «…а ты пойди прочь, а мы собе князя промыслимъ». И уже 30 декабря Ярослав Всеволодович на новгородском вече щелова святую Богородицю на грамотахъ на всехъ Ярослалихъ».

Но опасность возвращения Михаила Черниговского оставалась реальной. Ведь Новгород, за который обеими руками ухватился Ярослав Всеволодович, не был наследственным уделом — новгородцы со второй трети XII в. имели право (и возможность) приглашать и изгонять князей. (К слову, только прапрапрапрапраправнук Ярослава Всеволодовича великий князь Иван Васильевич III вооруженной рукой упразднит новгородскую вольность и окончательно присоединит Новгород к своим владениям.) К тому же вместе с Ростиславом Михайловичем из Новгорода ушла целая группа его приверженцев — людей далеко не последних в Новгороде. Потому Ярослав Всеволодович не удовлетворился очередным вокняжением — он жаждал большего. Уже в следующем, 1231 г., после очередного съезда князей в Киеве, Ярослав идет походом на владения черниговского князя. Вот что пишет об этом Новгородская Первая летопись старшего извода: « …Тои же осени ходи Ярославъ ратию на Цьрниговескую волость с новгородци и съ всею властью своею на Михаила, и пожьже Шереньскь; и стоявъ подъ Мосальскомь, и въспятися въспять, истративъ обилия мьного. Ту же подъ городомь застрелиша Олдана подвоискаго, и без мира отьидоша. Томь же лете преставися Водовикъ Вънездъ, посадник новгородьскыи, въ Цьрнигове».

Таким образом, можно сделать взвод, что на киевском княжеском съезде Ярослав и Михаил не договорились и Ярослав Всеволодович решил силой принудить Михаила отказаться от Новгорода. В своем желании он был настолько напорист, что сумел уговорить пойти в поход на Черниговскую землю брата Юрия Всеволодовича и племянника Василька Константиновича, хотя оба были женаты на черниговских княжнах и не питали к Михаилу неприязни. Правда, Юрий Всеволодович участвовал в походе чисто номинально и под каким-то предлогом «…възвратися в Володимир». В сообщении новгородского летописца интересно и замечание о бывшем новгородском посаднике Водовике, который умер в Чернигове. Вероятно, Ярослав добивался не только отказа Михаила от новгородского стола, но и выдачи новгородских «диссидентов».

Пока Ярослав Всеволодович решал свои проблемы на юге, в Новгороде голод достиг апогея. В тот год был повальный неурожай по всей Руси, а в Новгороде, который зависел от хлебного завоза, ситуация стала пиковой — «ржи 4-ю часть кади купляхомъ по гривне серебра». Спас новгородцев завоз хлеба то ли из Прибалтики, то ли из Пруссии: «…прибегоша Немьци и заморил съ житомь имукою, и ство-риша много добра; а уже бяше при конци городъ сии». Факт по-своему также примечательный.

В следующем, 1232 г., новгородские «диссиденты» попытались вернуться в Новгород транзитом через Псков. Они даже привели с собой князя Святослава Трубчевского как претендента на новгородский стол. «…В Нове же городе бысть мятежь великь: не бяше бо князя Ярослава, нъ въ Переяслали бе тъгда». Ярослав скоро пришел из Переяславля-Залесского и унял мятеж. Но новгородских «диссидентов» еще поддерживали псковичи, а «диссиденты» захватили одного из знатных людей Ярослава, Вячеслава (ранее он был тысяцким). Ярослав требовал вернуть своего «мужа», а «диссиденты» требовали пустить к ним из Новгорода жен и вернуть имущество. Ситуация была патовая. Потому, чтобы принудить псковичей и «диссидентов» пойти на уступки, Ярослав Всеволодович пошел испытанным путем — задержал купцов, идущих из Новгорода в Псков с солью — одним из важнейших продуктов, наравне с хлебом. В результате соль в Пскове страшно вздорожала — и псковитяне пошли на попятный: отпустили Вячеслава, «диссидентам» показали путь, а к Ярославу отправили посла: «…”ты наш князь”; и въспросиша у Ярослава сына Федора, и не да имъ сына, и рече: “се даю вы шюринъ свои Гюргя”; и ведоша и, поимгие, Плъскову». Правда, и Ярослав пошел на некоторые уступки — отпустил жен некоторых из «диссидентов»; но, как подчеркивает новгородский летописец, «мира не взя» — очевидно, Ярослав Всеволодович считал, что лучше держать «диссидентов» подальше от такой бочки с порохом, как Новгород.

Примечательно и то, что на некоторое время под контроль Ярослава Всеволодовича впервые попал Псков — довольно лакомый кусочек. Может показаться странным, что Ярослав Всеволодович решил посадить в Пскове своего шурина, а не сына Федора. Но у Ярослава были свои резоны.

А «диссидентское» движение все не утихло. В 1233 г. «диссиденты» налетом захватили Изборск — город в 30 верстах от Пскова; при этом они привели с собой князя Ярослава Владимировича, с которым были какие-то «немцы». Этот Ярослав Владимирович был из рода смоленских князей, племянник Мстислава Мстиславича Удалого (Удатного). Отец этого Ярослава, Владимир, вместе с псковской дружиной принимал участие в Липицком побоище — на стороне брата, разумеется. Владимир Мстиславич был женат на дочери епископа Дерптского (и племяннице рижского архиепископа, кстати), но, вероятней всего, это был его второй брак, а Ярослав Владимирович родился от первого. Очевидно, именно в Ярославе Владимировиче новгородские «диссиденты» видели альтернативу Ярославу Всеволодовичу: ведь тот из рода Мстислава Удалого, да еще отец его княжил во Пскове, а ливонские немцы у него в друзьях — чего еще желать?