Андрей Подволоцкий - Тысячелетие России. Тайны Рюрикова Дома

Что же случилось? Было ли это досадной случайностью, несчастливым стечением обстоятельств, или же князя Вишневецкого просто подставили под удар? Трудно сказать со всей определенностью, но стоит заметить, что Дмитрия Вишневецкого в Москве ждали разительные перемены. Оказалось, что когда Вишневецкий штурмовал Азов, Алексей Адашев был заключен в тюрьму, где и умер. Данила Адашев к моменту возвращения Вишневецкого в Москву также «почил в бозе» — сложил голову на плахе вместе со своим 12-летним сыном. Князь М.Глинский и глава Боярской думы И.Вельский были в заточении. Похоже, что и Дмитрия ждала та же незавидная участь.

Таким образом, вся «антикрымская» коалиция в Москве была разгромлена. А Иван Грозный начал Ливонскую войну, и воевать на два фронта (и с крымским ханом тоже) ему не хотелось. Правда, Иван Грозный послал Вишневецкого опять на татарские улусы, но тот, только вышел за пределы Московского государства, предпочел вернуться под руку польского короля. Казаки в тот год на Очаков все же ходили — без Вишневецкого. Иван Грозный воспринял уход «Дмитрашки» как личное оскорбление. «Пришел он, как собака, и потек он, как собака, а государству моему убытку никакого не причинил» , — заявил царь. Но уже на следующий год Иван Грозный наказывал своему гонцу в Польшу Федору Клобукину «разведать о князе Дмитрие Вишневецком, в какой он при короле должности», А в письме крымскому хану Иван Грозный отписал: «А которые наши люди ближние промеж нас з братом нашим з Девлет Киреем царем ссорили, мы то сыскали, да на них опалу свою наложили есмя — иные померли, а иных разослали есмя, а иные ни в тех, ни в сех ходят».

Вишневецкий погиб через два года после всех этих событий (в 1563 г.), попав в руки туркам вследствие хорошо продуманной провокации. Молдавские бояре пригласили его якобы на княжение, схватили и передали туркам. Там Вишневецкого подвесили за ребра на крюк, и он умер в муках, проклиная своих мучителей.

Почему же царь московский отказался от экспансии на юг, уклонился от войны с Крымом и ввязался в Ливонскую войну? Кроме субъективных факторов («царская воля») следует учесть и факторы объективные. Разбирая их, можно понять логику действий грозного царя.

После захвата Астрахани у московского правительства было множество альтернатив, как то: а) взять паузу и попытаться «переварить» захваченные территории;

б) продолжить экспансию на юг, собирая татарские улусы;

в) перенацелить свои усилия на северо-запад (Швеция);

г) организовать поход на запад против Ливонии; д) продолжить «собирание русских земель» и возобновить войну в юго-западном направлении с Литвой (правда, держа в уме возможное включение в схватку Польши).

Однако «переваривать» оказалось нечего: казанцы оказали отчаянное сопротивление и были истреблены; разовая добыча не могла заместить выгод хозяйственной эксплуатации территории. Наоборот, Казанское ханство пришлось восстанавливать чуть ли не с нуля, раздавая казанские пустоши дворянам и переселяя крестьян с центральных земель Московского государства.

Продвижение на юг также не сулило быстрых выгод. Татары упорно сопротивлялись, и без баз непосредственно у Крыма нечего и думать о его покорении. Да, были еще донские казаки и запорожцы, на которых можно было бы опереться — но это лишь в будущем.

Воевать со Швецией было не за что — Финляндия была не настолько обжита и освоена, чтобы считаться лакомым кусочком. К тому же шведы, хотя и не казались смертельно опасны, но и слабыми тоже не были.

Политически рыхлая Литва с ее обширными православными землями могла бы стать желанной целью. Более того, в связи с заявленной Московским государством «собиранием русских земель», это должна была быть цель номер один. Но смущала личная уния польских королей и великих князей литовских. Поляки, до сих пор издали наблюдая за избиением Литвы, могли вмешаться в самый неподходящий момент. Не стоило забывать, что Польша и Крымское ханство последнее время выступали союзниками, и война с Литвой могла обернуться еще войной с Крымом. Так что пусть «православные» чуток потомятся в латинской неволе — не до них сейчас.

Зато захват Ливонии казался столь близким и желанным. Каменные крепости, ранее неприступные, с появлением в Московском государстве мощной артиллерии уже не казались непреодолимым препятствием. Прибалтика была богатой, хорошо изученной, с наличием мощного опорного пункта на ее границах — Пскова. Вассальная же зависимость Ливонского ордена от императора Священной Римской империи была номинальной, и опасность неожиданно сойтись с этим сильным, но весьма далеким противником, практически исключалась.

Поколебавшись между южным и западным направлением, Кремль выбрал запад.

Пожалуй, единственным недостатком в этих расчетах было то, что резкое усиление военной мощи Московского государства вызвало страх у всех соседних держав. Средневековая дипломатия во многом напоминала детскую игру «царь горы», где все страны, казалось бы несовместимые, часто объединяются против «царя» — ну хотя бы к тому моменту, пока «царь» не будет спихнут с вершины.

Так случилось и на этот раз.

В учебниках истории целью Москвы в Ливонской войне объявляется приобретение жизненно необходимого выхода к Балтийскому морю (интересно, как жили столетия до это и не умерли?). Заявление рассчитано на людей легковерных, внушаемых, невнимательных и без склонности к каким-либо размышлениям (т.е. на тех же детей и инфантильных взрослых). Стоит лишь глянуть на карту, где обозначены границы Московского государства до начала Ливонской войны, чтобы понять лживость этих объяснений.

Правда, некоторые историки признают, что «…России принадлежал небольшой отрезок балтийского побережья, от бассейна Невы до Ивангорода. Но он был стратегически уязвим, и там не имелось ни портов, ни развитой инфраструктуры. Так что Иван Грозный надеялся воспользоваться транспортной системой Ливонии. Он считал ее древнерусской вотчиной, незаконно захваченной крестоносцами» [95] Шефов Н.А. Самые знаменитые войны и битвы России. М.: Вече 2000. . Это более похоже на правду. Кстати, тот «небольшой отрезок балтийского побережья», который так не устраивал царя Ивана Васильевича Грозного, ныне почему-то устраивает руководство Российской Федерации — страны, претендующей на мировое лидерство и являющейся ведущей державой региона. А Петр I о таком «небольшом отрезке» перед началом Северной войны мог только мечтать (правда, мечты Петра Алексеевича существенно изменились к концу царствования, но тем не менее). Да, «там не имелось ни портов, ни развитой инфраструктуры». Что поделаешь, за семьсот лет Рюриковичи, которые вышли в Русь именно из Новгородской земли, как-то не успели построить приличный порт в устье Невы — несмотря на то, что там не раз проливалась русская кровь. При последнем Рюриковиче и этот «небольшой отрезок балтийского побережья» будет утерян на столетие. Но это будет позже.