Алексей Мартыненко - Зверь на престоле, или правда о царстве Петра Великого

Всему вышеизложенному имеются и иные подтверждения уже чисто материального характера. Ведь именно исконно русский Псков Петр готов был отдать в обмен на свою жизнь, когда, в очередной раз испугавшись, с ужасом для себя заметил, что турки, прекрасно осведомленные о методах ведения им войн, учли его извечную привычку к ретираде. А потому, первым делом, отрезали ему такую возможность. Скорей всего, им помог в выборе метода борьбы с Петром Карл XII, находившийся в стане неприятеля. Ведь именно его головы Петр шел домогаться от турецкого султана.

Так чем же «великому» наш древний Псков столь катастрофически не угодил, коль готов он был его сдать с потрохами в обмен на свои комариные болота?

Наш исконно русский город был ненавистен ему именно тем, от чего не в чести была и Москва — он ненавидел нашу веру. И именно поэтому Петр колокола в пушки переплавлял:

«…у колокольной и орудийной меди разный состав, и перелить колокольную медь в орудийную очень не просто. Сделать это можно только с помощью специальных присадок. Таких присадок в Московии попросту не было, приходилось их ввозить, и к 1703 году из 90 тысяч пудов «заготовленной» колокольной меди перелили в орудийную всего 8 тысяч пудов. Остальные колокола так и валялись, но, конечно же, никогда не вернулись на подобающее им место — на колокольни» [14, с. 49].

Но и не только с колоколами вел столь тотальную войну Петр, но даже церкви закапывал в землю. В Москве с часовнями он поделать так ничего и не смог. Потому и перенес столицу на новое место. В древнем же Пскове он изобрел новый способ уничтожения наших святынь — закатка в валы крепости, сооружаемой якобы для обороны. А потому и обнаруживаем теперь в рассказе советских искусствоведов:

«Наибольший интерес среди раскрытых и исследованных построек представляют каменные храмы, расположенные на восточной границе Довмонтова города. Закрытые в 1701 г. насыпью петровской «куртины», вошедшей в городские документы под названием Рождественского бастиона, храмы эти сохранились на высоту более 5 м. Поставленные горожанами во второй половине XIV в., они дошли до нас в своих первоначальных формах» [93, с. 211].

О чем такие факты говорят?

Да о том, что этот самый «преобразователь» среди неких «дел» своих «славных» более всего прославил себя в уничтожении русских святынь, которые в данном случае он просто похоронил под землей. Ведь лишь останки на три четверти снесенной им русской старинной церкви обнаружили теперь археологи. А сохранившиеся их основания, дошедшие до нас в своих первоначальных формах, говорят лишь о том, что были они на момент уничтожения Петром действующими !

Именно в такого рода святотатствах и заключена столь нам теперь удивительная «слава» этого «великого»!

Между тем здесь прослеживается и в природе-то ранее просто не встречаемая поразительнейшая его завистливость. Именно слава псковского князя Довмонта (в крещении Тимофей), в честь кого и была названа снесенная Петром часть Древнего русского города, и явилась основной составляющей вынесенного нашим святыням приговора.

Совершались же победы князя по его молитвам в стенах наших белокаменных святынь, именно за это и снесенных Петром, «любителем старины». И победы Довмонт одерживал русскою дружиной, постоянно в десятки раз уступающей своим количеством силам врага. Например:

«В поход на Литву Довмонт отправляется «с тремя девяносто мужей псковичей», в погоню за немцами выезжает «с малою дружиною в пяти насадах, с шестьюдесятью мужами». Столь же конкретно в «Повести о Довмонте» противопоставление великой силы противника малой дружине князя. В битве с литовцами на Двине Довмонт «с одним девяносто семьсот победил», в сражении на Мироповне «с шестьюдесятью мужами восемьсот немцев победил, а два насада бежало». Стремление к точности является характерным признаком «Повести о Довмонте»…» [120, с. 149].

Имеются и куда как более существенные подтверждения вышеназванных цифр:

«Мирожская икона Божией Матери находится в Псковской губ., на реке Мироже, в Спасском мужском монастыре. Явилась она в 1498 г. и прославилась множеством чудес. На иконе, вместе с Богоматерью, стоящей во весь рост, с поднятыми вверх руками и с Младенцем, сидящим на ее груди, изображены св. благоверный Псковский князь Довмонт и его супруга » [96, с. 1570].

Уж более убедительного подтверждения вышеназванных цифр, чем явление князя на чудотворной, чудом же явившейся иконе, просто не бывает.

И слава Довмонта является полным продолжением славы Александра Невского. Ведь лишь о нем известны победы над неприятелем, столь подавляющим своим количеством. Победы, не доступные для повторения простыми смертными.

Петр решил славу эту закопать: закатать ее под плод своего «гения» — «куртину», которую достаточно глумливо назвал «Рождественскою».

Кто был ему в данных делах наипервейшим помощником? Ведь даже потомственные его братья по организации достаточно нередко докучали ему отказами в произведении святотатственных действий. Вот один из многочисленных примеров:

«Древний скандинавский род Рерихов обосновался в России при Петре I… отец рассказал юному Рериху о прапрадеде, который не побоялся навлечь на себя гнев императора за отказ уничтожить церковь…» [16, с. 12].

То есть сообщения о кознях Петра в деле уничтожения русских церквей подтверждают нам даже масоны — сами наследники его антиправославных традиций.

Так что уж больно все это увязывается в грандиозную цепь растянутых на века событий, ведущих к одному: заговору, который предполагает превратить русского человека в Ивана, не помнящего родства. Потому истребляется и древняя письменность, и след от нее, и след от культуры, ее сквозь века пронесшей. Взамен же изобретается теория о тысячелетней рабе.

Но остаются следы следов — в Великом Новгороде, Смоленске и Старой Руссе в невообразимом множестве обнаруживаются письма русских людей — простолюдинов. Что одно ставит на изобретенных Западом теориях о нашей вопиющей безграмотности большой и жирный крест. Но следов с каждым днем обнаруживается все больше: находят древние монеты, фундаменты каменных православных храмов, наличие русских монастырей на Афоне в «дохристианскую» эпоху. Может быть, исследовав все эти упрямо продолжающие всплывать сведения о нас, все же удастся докопаться до столь скрупулезно кем-то упрятываемой от нас Правды?

Нами разбираемым неким таким «собирателем истории» дел было понаделано столько, что по сию пору не разгребешь. Для современных археологов:

«Не меньший интерес представляют росписи церкви Покрова Богородицы, начатые раскопками 1974 г. Сама церковь, в числе трех храмов погребенная в 1701 г. под насыпью Рождественской «куртины», сохранилась на высоту более 5 м.