Владимир Вальденберг - Древнерусские учения о пределах царской власти

Таким образом, если признать, что заволжцы являлись проповедниками идеи свободы в ее применении к церковной жизни, то нужно признать и то, что эта идея в их писаниях осталась совершенно бесплодной для политической мысли вообще и для учения о пределах царской власти в частности [539] .

Развитие идеи свободы церкви в области политической мысли находим в другом произведении, которое, по-видимому, вышло из среды, близкой к иосифлянам, и защищает дорогое им начало неприкосновенности церковных имуществ, но в то же время строит политическое мировоззрение, весьма отличное от того, какого держался Иосиф Волоцкий. Произведение это называется «Слово кратко противу тех, иже в вещи священные вступаются »; в других списках оно носит иное заглавие: «О свободе святые церкви». Написано оно в 1505 г. [540] Текст сочинения не открывает имени автора его, и нам остается о нем только догадываться. Что оно написано в России, видно из ссылок на русскую историю и из отношения автора к Руси [541] ; что оно написано иностранцем, об этом с большой вероятностью можно предположить по характеру предисловия и по выражению в нем «в сей пресветлой русской стране», едва ли возможному в устах русского книжника; что сочинение представляет перевод с латинского, за это говорят отдельные слова и целые фразы, как например: «царие бо от правого управлениа еже творити людемь наричются» [542] , которая может быть понятна только на латинском языке (гех от regere). Но всему этому есть полное основание присоединиться к высказанному уже в литературе предположению, что автором «Слова» был доминиканец Вениамин, по происхождению хорват, и что он написал его по поручению арх. Новгородского Геннадия.

Задача, которую поставил себе автор «Слова», двойственная. Как показывает само заглавие его, оно написано с целью доказать неприкосновенность церковных имуществ, но автор не скрывает, что на самом деле он имел другую цель. «Сиа малая, – говорит он в заключении, – от разных писаний святых отець… списах о православныа церкви свободстве , ейже врата адова не оудолеють» [543] . Свобода церкви, или иначе – независимость духовной власти от государства, и составляет настоящую тему произведения. Из отношения автора к этому вопросу вытекает и его учение о царской власти.

По взглядам автора, богоустановленность не составляет характерной особенности царской власти: «власть и настоалство духовное и мирьское обое изволится от власти божественныа» [544] . Эта одинаковость происхождения ставит духовную власть в совершенную независимость от власти мирской. «Не подобает епископом… боятися царей или началников, понеже, по апостольскому учению, паче подобает повиноватись Богови неже человеком, мирстии бо властели человеци суть, тело отняти могут, души же ни» [545] . Царям не принадлежит никакой власти над духовным чином. Автор указывает на пример многих царей в Ветхом Завете, погибших за присвоение себе такой власти; а «царство июдейское и с царьми своими вкупе погибе, и достойно, понеже царьство вкупе и власть на пастыри церковные , яко и на своя воины имети дерзнуша» [546] . В частности, царям не принадлежит и права суда ни над епископами, ни над настоятелями и клириками [547] .

Наоборот, мирская власть должна подчиняться духовной. Эта мысль развивается в «Слове» очень подробно, и автор очень часто к ней возвращается. «Вси царие , началници и прочии мирьстии господа вси Христу первее и церкви православней, и настоятелем послушание святое з боязнью и честью изьявляти должни есме ; не сътворивый сего неверен и Богови спротивен вмениться». В виде доказательства автор ссылается на известное место из Послания к Римлянам, гл. 13, о повиновении властям. Но он предвидит возражение и заранее дает на него ответ: «Аще ли речеть кто, яко о мирьской власти сиа от апостола речена суть, и аще убо о мирьской власти рек есть мне, яко же глаголеть апостол Павел пространно в послании и главе предреченных, ведомо же есть, яко многи суть заповеди и бесчисленая повелениа\ в нихже Богови и настоателем церкви Божии подобает повиноватись» [548] . Повиноваться духовной власти мирская должна постольку, говорит автор, поскольку духовное достоинство от Бога «предположено есть» [549] . И злая казнь постигает царей, которые не хотят «пастырьской и епископа своего власти и заповедем повиновениа имети , но по воле своей без закона жити» [550] . В другом месте автор за непослушание церкви и настоятелям угрожает анафемой [551] .

По вопросу о пределах, в которых «заповеди» духовной власти обязательны для царей, «Слово» проявляет некоторое колебание. Сначала оно как бы склоняется к тому, что повиноваться духовной власти нужно только «в достойных и благоугодных», но далее высказывает мысль, что не представляет никакого значения «аще настоатель благ, благочинен и свят есть или зол боудет и строптив», так как по учению апостола следует покоряться не только добрым начальникам, но и строптивым [552] . Таким образом, цари должны повиноваться всякому наставлению и повелению духовных властей; судить о законности и справедливости этих наставлений им не дано.

Этим уже в значительной мере определяется взаимное отношение обеих властей. Автор устанавливает его в форме получившей большое распространение в католической политике теории двух мечей. Приведя текст Лук., гл. 22, где на слова апостолов «здесь два меча», Спаситель ответил «довольно», – автор «Слова» говорит: «В сих евангельскых словесех не боудем спротивлениа помышляти словес, но по разному стоанию времени и по священному таинству о Христове церкви разоумети, понеже рече Христос сиа предреченная словеса учеником своим, да назнаменует и явит церковь свою в боудоущая времена при святых пастырех и отцех в временная и духовная наследствовати стяжаниа и двема мечи стяжаниа защищати. Зде же разоумети треба есть еже мечь есть соугуб: един мечь есть вещественный, егоже имеяше Петр апостол, егда отреза оухо Малху в вертограде, яко чтется в евангелии, в Христове страдании; той мечь достоит пастырем церковным имети защищение церкви своеадаже идо своего кровопролитна, аще токмо духовным мечем ничтоже поспешествует. Вторый мечь есть духовный, егоже Господь дасть Петру и боудущим по нем, глаголя: аще ни тако послушает тя, да боудет ти, яко язычник и грешник, имиже словесы с властью вязати и решати дасть Господь оучеником своим отлоучениа и анафеме предания, и сию власть мы наричем мечем духовным в писаниих святых. Сим мечем церкви защищатись и оборонятись достоит впервее. Ащели по третьем наказании непослушны, не створят повиновения и спротивны пребудоут, не хотящи наказатися ни вый своих гордых пастырем подклонитися и Христови повинутися, тогда помощью плечий мирьскых действовати могоут мечем вещественым, на обращение силы спротивных» [553] .