Владимир Вальденберг - Древнерусские учения о пределах царской власти

Это сочетание богоустановленности с историческим происхождением власти определяет ту точку, с которой Иван Грозный ведет свою защиту против Курбского. Он старается доказать, что все жестокости, в которых тот его обвиняет, были только ответом на замысел бояр ограничить или отнять у него власть. « Только б есте на меня с попом не стали, ино б того ничево не было : все то учинилося от вашего самовольства». «Я, – говорит Грозный, – за себя есми стал. И вы почали против меня больши стояти да изменяти, и я потому жесточайше почал против вас стояти. Яз хотел вас покорити в свою волю, и вы зато как святыню Господню осквернили и поругали!» [833] . Но восстание бояр против царя было незаконным посягательством, незаконным потому, что направлялось против власти, установленной Богом и имеющей исторические права. Бояре «на Бога вооружилися»; «вы, – обращается к ним Грозный, – богоданному владыце сопротивистеся». Он выставляет свою знаменитую формулу, в которой выражается вся суть его государственного учения: «Земля правится Божиим милосердием, и пречистые Богородицы милостию, и всех святых молитвами, и родителей наших благословением, и последи нами государи своими, а не судьями и воеводы, и еже ипаты и стратиги» [834] . Смысл этой формулы понятен: верховная власть принадлежит Богу, а царь является только наместником Его. Но если власть дана Богом царю, то только он и может ею владеть на законном основании; а отсюда вытекает, что никто не может пользоваться властью вместо него и даже рядом с ним, т. е. что царь обладает полновластием. Таким полновластием и обладали всегда, по мнению Грозного, русские государи: «Росийское самодержство изначала сами владеют всеми государьствы, а не бояре и вельможи» [835] . Самодержавие Иван Грозный понимает, следовательно, так же, как и «Беседа валаамских чудотворцев»: это полнота власти, отсутствие ее разделения. «Како же и самодержец наречется, – пишет он, – аще не сам строит}» [836] . Но уже из приведенных выписок видно, что его понимание опирается не на одну только этимологию слова, как у автора «Беседы», но еще и на религиозно-исторические соображения. Не касаясь вопроса, насколько Иван Грозный оставался верен исторической правде, объявляя самодержавие в смысле полновластия исконным фактом русской истории, следует заметить, что, становясь на историческую почву, он обыкновенно не упускает из виду и религиозную точку зрения, и потому его речь чаще всего имеет не тот смысл, что русские цари обладают полновластием, так как они им всегда обладали, а только тот, что они получили власть от Бога и затем ее преемственно друг другу передавали, а потому и сам Иван Грозный имеет власть от Бога, и только он один, следовательно, он обладает полновластием. В этом смысле он говорит, например, в начале первого послания: «Самодержавство Божиим изволением почин от великого князя Владимера, просветившего всю Рускую землю святым крещением и великого царя Владимера Манамаха, иже от Грек высокодостойнейшую честь восприемшу»… и далее через Александра Невского, Дмитрия Донского, Ивана Васильевича, Василия Ивановича «даже дойде и до нас , смиренных, скипетродержавия Руского царствия» [837] . Иван Грозный, следовательно, соединяет с самодержавием мысль не только о полновластии, но еще и о богоустановленности и о власти по собственному праву. В этом его отличие от «Беседы». Другое его отличие от нее – в большей последовательности. Автор «Беседы» находил, что с самодержавием несовместимо участие в управлении государством представителей духовенства, но в то же время он не видел никакого противоречия в участии бояр и даже требовал его. Иван Грозный восстает против участия в государственной власти духовенства и бояр одинаково. Раньше, в первую пору своего царствования, он разделял, вероятно, учение о гармонии властей и, во всяком случае, допускал некоторое участие духовенства в государственных делах. Отражение этого взгляда мы видели в Стоглаве. В послании митр. Макарию 1552 г. он выражает желание, чтобы Создатель покрыл благодатью «царство наше, порученное Богом тебе и нам» [838] . В посланиях к Курбскому он стоит на противоположной точке зрения и даже прямо признается, что прежде он держался неправильного взгляда, и что он дал поймать себя на высоких чувствах к духовному чину По его словам, он принял Сильвестра «совета ради духовного и спасения ради души своея», и тот сперва «яко благо нача, последовавше божественному писанию», т. е. давал царю Ивану исключительно духовные советы. «Мне, – пишет Грозный, – видевшу в божественном писании, како подобает наставником благим покорятися без всякого рассужения, и ему, совета ради духовного, повинухся в колебании, в невидении», и тогда Сильвестр «возхитихся властию, яко же Илии жрец»; он соединился с Адашевым, и они «мирская начаша советовати». Теперь же он обращается к Курбскому с вопросом: «Или мниши сие бытии светлость благочестивая, еже обладатися царьству от попа невежи?» «И аще убо, подобно тебе, хто смеху бытии глаголет, еже попу повиноватися?» В виде доказательства Иван Грозный ссылается на пример Византии: «Нигде же бо обрящеши, иже не разоритися царству, еже от попов владому. Ты же убо по что ревнуеши? Иже во Грецех царьствие погубивших и Турком повинув-шимся ? Сию убо погибель и нам советуеши?» Итак, по мнению Грозного, в Византии духовенство принимало участие в управлении и ограничивало власть императора, и это-то ограничение было причиной гибели государства. Другое доказательство незаконности участия духовных в делах государства Иван Грозный берет из Ветхого Завета. Когда Бог освободил израильский народ из плена египетского, «егда убо постави священника владати людьми?» Он поставил Моисея, «яко царя»; «священствовати же ему не повеле, но Аарону брату его повеле священствовати, людского же строения ничего не творити». Когда Аарон сотворил «людскии строи», то этим отвел народ от Бога. При И. Навине и позже священническая власть была всегда отделена от государственной. «Видиши ли, – заключает Грозный, – яко священство… неприлично царским владати?» [839] . До Ивана Грозного только одна «Беседа валаамских чудотворцев» высказывалась определенно против участия духовенства или, вернее, монашества в правлении.

Все ее доказательства, если не считать ссылки на самодержавие, сводились, в сущности, к одному: иноки отреклись от мира, это – непогребенные мертвецы, и потому им не годится участвовать в мирских делах. Мы видим, что Иван Грозный не воспользовался «Беседой»; у него свои доказательства – Византия и Ветхий Завет, и потому ясно, что его поход против участия духовенства не литературного, а жизненного происхождения.